Ее горячая мамочка
Шрифт:
Пална подхватывает:
– Еще бы! А вы хотели, чтоб нормальная девушка такое писала! Где портрет? Живо мне портрет!
Ей протягивают распечатку.
Кима и сестра тянут шею, чтобы посмотреть на портрет. Потом со страхом оглядывают Лидию Павловну – и рыдая в голос, выбегают из туалета.
Пална читает одними губами:
– «Озверевшая уборщица»…
Она потрясена:
– Озверевшая… Кто сказал, что я уборщица? Кто такое сказал?
Она пытается встать со стула:
– Да
Это ее последние слова. Она без чувств сползает со стула.
Суета, крики:
– Скорую! Вызывайте скорую!
По-прежнему равномерно скрипит туалетная дверца.
Когда-нибудь кончится эта катавасия в Проектируемом Проезде 6445 или нет? Много бы дала Дина, чтобы узнать. Но ответа нет.
…Выпускников вспомогательных школ привезли на социальном автобусе, чтобы они познакомились с новым цехом для сбора крепежных наборов.
Они гуськом тянутся к окну, хотя их никто туда не звал. С ними педагог-организатор.
Во дворе жена гастарбайтера трясет какие-то половички.
Выпускники заученно канючат:
– Куда нас привезли! Зачем? Мы здесь будем страдать.
– Где сидели вы раньше? – спрашивает педагог, как будто она этого не знает.
– На Чистых Прудах! Вокруг была прекрасная экология! Памятники архитектуры!
– Что вы видите теперь?
– Ишака.
– Что он делает?
Молчание.
Одна девушка робко произносит:
– Какает.
– Смелее, Клара! Это воистину так!
– Там же нет никакого ишака! – возмущена Дина.
Слабовидящие старательно вглядываются в пейзаж за окном. Потом хором канючат:
– Нам сказали, что мы видели осла.
Робкая девушка поясняет:
– Ослиная задница ужасна.
Педагог говорит как бы в сторону:
– Конечно, мы такие красивые… успешные…
Голос ее дрожит от напирающих слез:
– Зачем нам думать о незащищенных выпускниках вспомогательных школ, которые ничего в этой жизни не увидят, кроме какающего осла?
Она уводит выпускников. С ним ушел и охранник этажа.
Дина и Терехов остаются одни.
Терехов взволнован.
– Дина… Вы прекрасная, красивая и необычная женщина…
– Да.
– К чему нам торг? У этих сраных инвалидов ума нет больших денег, но я все равно мог бы предложить вашему агентству хорошую цену.
– Да.
– Скажем, 230 долларов за метр против ваших 200. Вам же лично в карман не помешает 30 долларов.
– О, это целое состояние!
– А то ж! Но для этого… Вы понимаете о чем я?
– Да. Но у Вас есть жена, Слава, не стыдно?
– А что жена? Мы же втихаря, шито-крыто… – Махнул рукой. – Да она тоже вспомогательная…
Дина засмеялась.
– Эх,
Дина смеется.
– Да за 31 доллар… Да я бы сам… Понимаете, да?
– Все хорошо, но есть одна проблема… У меня немного нестандартное сексуальное возбуждение…
– О, это звучит крайне загадочно… Люблю когда женщины говорят намеками, интригуют… Кружева пускают…
– Меня возбуждают небритые неряшливые мужские задницы.
Терехов недоуменно молчит.
– Я не совсем понял. Обычно женщин возбуждает не то, что у мужчины сзади, а то, что спереди.
– Но я же сказала, что я необычная. Да Вы и сами говорили это.
Сказано – сделано. Кто бы против, но не Слава Терехов.
Женский туалет в конце коридора. В одной кабине Терехов. Недалеко курит Дина.
Терехов шепчет из кабины.
– Дина, я готов… Ну, какая Вы затейница… Настоящий сексоголик… Как и я…
– Обнажите ее сильнее! Я могу влететь – и тут же начать ее безумно целовать!
– Безумно целовать… мдя, какая интрига… Сроду такого не встречал… Вы настоящий сексоголик!
– Ну, разумеется.
Дина входит и впечатывает в ненавистную задницу несколько смачных пенделей. Терехов вопит от боли и падает головой на толчок, кровь…
Влетает растерянный охранник. Из кабины вылетает Терехов.
– Вы хулиганка, самая настоящая хулиганка! И не стыдно? Вы издеваетесь над больными людьми!
– Так Вы больной? – не поняла Дина.
Терехов срывает парик:
– Конечно! Видите, дырка в голове! От пули! В горячей точке!
Дина отшатывается.
И только охранники невозмутим, он всегда горой за хорошенькую девушку.
– Лысый? Ну и что? Я тоже лысый! И дырка есть! Дай руку сюда, дай сказал… Видишь, вмятина?
– Я – выпускник вспомогательных школ! Думаешь просто так лысый?
Торопливо достает из кармана справку.
– Вот читай, там все написано! А у тебя есть такая справка? Есть, я спрашиваю?
Охранник читает. Дина запирается в кабине. Выудив банку пива из сумочки, залпом выпивает. Потом вторую.
Размышляет:
– Я стала много пить…
Целует нательный крестик:
– Бог, помоги мне… Помоги мне, пожалуйста, во всем…
Давненько Федор Иваныч не видел в этой квартире настоящей взрослой женщины, – если не сказать, вообще, никогда. Все какие-то сикухи: голоса истеричные, крикливые, парфюм резкий, курят, громко харкаются в ванной, блюют в туалете, топают как мужики, дерутся, плачут, без конца включают-выключают музыку…