Ее тайный возлюбленный
Шрифт:
Набросив на плечи плащ, а на голову капюшон, которые должны были скрыть ее внешность, Антуанетта оглянулась на беспорядок в спальне и, не теряя ни секунды, схватила саквояж и вышла на лестницу.
Уоникоты о чем-то совещались в холле, но сразу замолчали, едва увидели ее. Что они задумали? Сообщат ли они Эпплби о том, куда она поехала? Ну что ж, она же не могла приказать им молчать. Сейчас каждый был за себя. Антуанетта прошмыгнула мимо них по холлу и заскочила в библиотеку. Письмо лежало на своем месте, и со вздохом облегчения она
Итак, она была готова.
В дальнем конце холла стояли Уоникоты с помятыми ото сна лицами, но к ним уже присоединился Кумб. В его внешности не произошло никаких перемен, он даже не подумал привести себя в порядок перед отъездом. Но Антуанетта не упрекнула его, ведь он помогал ей вернуться в Лондон, а у нее на руках была драгоценная бумага, уличавшая лорда Эпплби в грязных делах. Даже если бы Кумб был настоящим чудовищем о двух головах, его внешний вид нисколько не волновал бы ее.
В углу кто-то пошевелился. Вздрогнув, Антуанетта оглянулась и впервые увидела Мэри, сидевшую на стуле и прикрывавшую зевающий рот тыльной стороной ладони. Из-под сбившегося набок чепца рассыпались спутанные пряди волос.
Мэри поспешно встала и почтительно присела.
— Мне бы хотелось пожелать вам счастливого пути, мисс, — сказала она, искоса взглянув на Кумба.
— Ну что ж, благодарю вас, Мэри, — улыбнулась Антуанетта, тронутая добротой девушки.
Даже в суете сборов она не забыла приготовить монеты для вознаграждения слуг и теперь, довольная, вручила деньги просиявшей Мэри и хмурым Уоникотам, неохотно принявшим ее подарок.
— Большое спасибо, мисс, — пробормотала миссис Уоникот, тогда как ее муж просто кивнул.
— Мне очень жаль, что некоторые обстоятельства омрачили мое пребывание, — сказала Антуанетта.
Она повернулась и направилась к выходу — к поджидавшему ее Кумбу. За ее спиной раздались невнятные звуки, видимо, в знак расставания всхлипывала Мэри. Огорчение горничной удивило Антуанетту. До сих пор Мэри не выражала никакой особой симпатии к Кумбу, но Антуанетте некогда было думать о причинах столь странного поведения. Еще миг, и Кумб распахнул перед ней входные двери. Они вышли в ночную темноту и направились в сторону конюшни.
— Неужели лорд Эпплби едет сюда? — спросила она конюха, державшегося на почтительном расстоянии. — Откуда вы узнали об этом?
— Узнал, мисс, узнал. Поверьте мне, нам никак нельзя медлить.
— Конечно, — пробормотала она, пытаясь стряхнуть, возникшие у нее сомнения. Вдруг она улыбнулась: — Знаете, Кумб, вы приснились мне сегодня ночью.
Ее слова явно поразили Кумба:
— Приснился, мисс?
— Да, — нервно рассмеялась она, — мне снилось, что вы спасли мне жизнь. Возможно, это какой-то знак. А вы что думаете?
Он молчал — видимо, ему был не совсем приятен тот оборот, который принял разговор.
— Как бы там ни было, — не могла остановиться она, будто его молчание подстрекало ее к разговору, — это был
Внезапно она нахмурилась:
— Кумб, а вы знаете, что в вашем лесу когда-то жила колдунья? Ее звали Присцилла Лэнгли. У нее были дети?
— Мне ничего не известно о какой-то колдунье, мисс, — холодно ответил конюх.
Его тон отбивал всякую охоту вести дальнейшие расспросы, и Антуанетта замолчала.
Возможно, он не лгал. А что, если грабитель — сын Присциллы? Его манеры, поведение, его язвительные намеки, его любовь к поместью, коттедж в лесу и знание окрестностей изобличали в нем человека совершенно другого круга. Он вел себя так, как будто все это принадлежало ему.
Если он был сыном Присциллы, значит, он незаконнорожденный и не имеет никаких прав на владение поместьем. Однако лорд Эпплби мог использовать его, играя на его самолюбивой надежде заполучить Уэксмур-Мэнор. «Верни мне письмо, а взамен я отдам поместье». Вполне осуществимая сделка.
Впрочем, это была игра воображения.
Она зябко поежилась и подышала теплым воздухом внутрь перчаток, чтобы согреть пальцы. Она стояла и смотрела, как Кумб седлает лошадей, и одновременно пыталась представить своего грабителя в роли человека, который, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, умеет проявить добрые черты своего характера. Если бы это было так, она чувствовала бы себя менее виноватой перед ним в тех вздорных стычках, которые случались между ними в прошлом.
Но что же на самом деле двигало им, лежало в основе его поступков? Она не собиралась в будущем искать встречи с ним. Так будет лучше! Он измучил, истерзал ее и оставил с разбитым сердцем. В конце концов, он бросил ее и ушел бы к Мариетте, а Антуанетта предстала бы перед алтарем вместе с Эпплби.
— Позвольте мне помочь вам, мисс. — Кумб коснулся ее плеча. — Мисс?
Она витала в воспоминаниях, но прикосновение конюха вывело ее из мечтательного состояния, и она решительно тряхнула головой.
Заняв место в седле, она уселась поудобнее, ожидая, пока Кумб не приторочит ее саквояж к седлу. Они выехали со двора. Антуанетта оглянулась на прощание. В одном из окон мерцал огонек, но и он скоро погас.
Антуанетта отвернулась и стала решительно смотреть вперёд, как бы вычеркивая из памяти все то, что случилось с ней в Уэксмур-Мэноре.
С глупостями было покончено.
Гейбриел старался ехать как можно быстрее. К счастью, Антуанетта была прекрасной наездницей и, несмотря на возраставшую усталость, выдерживала быстрый темп, предложенный им. Внезапно Гейбриелу захотелось обнять ее, утешить, сказать, что он сделает все от него зависящее, чтобы ничего плохого с ней не случилось, успокоить ее опасения и страхи.
Но, конечно, он не осмелился.
Вполне вероятно, она либо закричит и в истерике ударит его, либо заморозит одним из своих надменных взглядов.