Её вишенка
Шрифт:
Райан усмехнулся.
— Я просто издеваюсь над тобой. Я знаю, что ты имеешь в виду. Я понимаю тебя. Но, блин, означает ли это, что мне не придется на этой неделе печь для Шеффилдского конкурса столько печенья, что моя моча будет пахнуть как тесто для него?
— Нет, — возразила я, уже приняв правильное решение. — Скорее всего, «Игристый Пекарь» пробудет здесь недолго, но это не значит, что мы должны отказаться от участия в конкурсе.
— Тогда я задам вполне очевидный вопрос. Если у нас больше не будет магазина, что именно МЫ будем представлять на нем?
— Возможно, еду, которую мы готовим?
— Отлично, — сказал он. — Я в деле.
— Точно?
— Абсолютно.
Мы оба обернулись, когда дверь магазина снова открылась. В этот раз вошел Уильям, и он выглядел таким раздраженным, каким я его прежде никогда не видела.
Уильям стремительно подошел к стойке. Его брошенный на Райана взгляд, вероятно, очень ясно сказал тому, что он желает поговорить со мной наедине. И Райан практически убежал в подсобку.
— Все в порядке? — спросила я.
— Помнишь, я сказал, что изучаю тебя кусочек за кусочком? Ну, думаю, только что я обнаружил лучшую из твоих частей. Ты отчаянно нуждаешься в деньгах, и ты просто водила меня за нос, дожидаясь подходящего момента, чтобы выудить их из меня. Это то, что тебе было нужно для спасения твоего магазина? Два миллиона? Возьми два с половиной, просто чтобы покрыть налоги и прочее дерьмо.
— Уильям, что, черт возьми, происходит?
Проигнорировав мой вопрос, он шлепнул чек на стойку и яростно его подписал. Затем толкнул чек ко мне. Я видела боль в его глазах и понимала, что он верит каждому произнесенному слову.
— А тебя вообще интересует мой ответ? — спросила я.
Мой голос дрожал от переполнявшего меня гнева. Я думала, что парень узнал меня немного лучше, чтобы не поверить, что я могла ради корысти использовать его. Но, очевидно, я ошиблась.
— Спасибо, но нет. Все эти гребаные оправдания я уже слышал и не раз. В кои-то веки у меня появилась возможность уйти до того, как меня выставят законченным идиотом.
— К сожалению, ты уже опоздал, — я ненавидела себя за то, что говорила слишком эмоционально.
Уильям вышел, хлопнув дверью.
Из задней комнаты крадучись и с опаской вышел Райан.
— Ну-у-у... у меня дома есть мороженое.
— Сколько галлонов? — спросила я.
После того, как несколько фунтов мороженого осели в моем желудке, я отправилась домой. Райан был внимательным слушателем. Сначала он терпеливо выслушал мои разглагольствования об Уильяме, а затем мои стенания о той боли, которую я испытывала от такой несправедливой оценки. Некоторые парни считали, что расстроенным женщинам нужны советы, но Райан понимал, что дело не в этом. Мне просто нужно было выговориться. Мне просто хотелось, чтобы кто-нибудь знал, почему мне сейчас так больно. Любую его попытку дать мне хоть какой-то совет я бы восприняла как способ отмахнуться от моих проблем как от чего-то малозначимого и легко поправимого.
Выйдя из квартиры Райана и проверив свой телефон, я обнаружила сообщение с неизвестного номера.
555– 3021 (16:47):
Я глубоко вздохнула, обдумывая прочитанное. Внутри меня разгорелся бурный спор. Часть меня требовала вернуться домой, включить романтическую комедию и, лежа в постели в любимой пижаме, набить желудок еще большим количеством сладостей. Другая же часть продолжала глупо надеяться на возможность каким-то чудодейственным способом сохранить наши отношения.
В конце концов, я написала, что буду там через полчаса.
За столиком у окна меня поджидали Наташа и Брюс. Их лица были мрачны, а для меня уже была заказана чашка кофе.
— Привет, — Наташа с беспокойством смотрела на меня как на раненого зверя.
— Это выглядит вмешательством, — сказала я, подсаживаясь за их столик.
У меня опухли глаза, потому что я уже успела немного поплакать. Ладно, признаюсь, плакала я много. Но я всегда относилась к тем девушкам, кто легко льет слезы. Как же мне хотелось сейчас вычеркнуть Уильяма из своей жизни и забыть обо всем этом. Но я никак не могла выбросить из головы его заботливость и внимание ко мне. Казалось, этот мужчина при любом раскладе окажется победителем. Я ничего не могла с собой поделать.
Мои мысли постоянно крутились вокруг того, что если бы я не уступила его очарованию хотя бы еще один день, то мне не пришлось бы дарить свою девственность тому, кто бросил меня, даже не выслушав моих объяснений по поводу этой ситуации.
А потом я расстраивалась еще больше. Несмотря на то, как все обернулось, я не могла вспоминать о проведенной в спасательной шлюпке ночи без бабочек в животе. Это была чистейшая магия, и даже плохой конец этой истории, казалось, не мог перечеркнуть тех сказочных впечатлений. И моя сила воли не справлялась с этим.
— Это не так, — возразил Брюс. — Просто я хотел выяснить, что случилось, и узнать, нужна ли тебе помощь. Уильям ничего не сказал о том, что произошло, но, вернувшись на работу, он разнес половину своего офиса. Так что мы предположили самое худшее.
— Он решил, что я охочусь за его богатством, просто потому, что мне сейчас действительно очень нужны деньги. Как только Уильям увидел значительность требуемой мне суммы, он сопоставил время наших встреч и свиданий. Бросив мне чек, как какой-то коварной золотоискательнице, он просто ушел. И даже не выслушал меня.
— Козел... — выдохнула Наташа.
— Мы знаем, что Уильям — засранец, — согласился с женой Брюс. — А также неимоверный глупец.
— А еще он придурок, — добавила она.
Губы Брюса дрогнули в легкой улыбке.
— Это приблизительно то же самое, детка. Но да. Все же он придурок.
— Это не так, — возразила я. — Не совсем так. Уильям, конечно, бывает грубым, но все же, если не придираться, он хороший парень. Вот почему в этой истории я не вижу никакого смысла. Как будто он вдруг стал другим человеком.