Ее высочество Аои

Мисима Юкио

Хикару: А как она выглядит?

Медсестра: Она со вкусом и дорого одета. В стиле обеспеченных буржуа. Вы ведь знаете, что именно в буржуазных семьях сексуальная свобода подавляется наиболее жестоко... Ну, как бы там ни было, вы ее сейчас сами увидите. (Идет к окну, отовигает штору) ...Только взгляните на это. Почти во всех окнах уже погас свет. Фонари по обе стороны улицы вытянулись в две четкие линии - одна напротив другой. Настало время страсти. Час взаимной любви, час взаимной ненависти, час жестокой битвы... Заканчивается дневная борьба за существование и начинается ночная война. Кровопролитная, она уносит еще больше жизней, но приносит вечное забытье. Гулко звучат ночные горны, возвещающие начало сражения. Женщины истекают кровью, умирают и раз за разом возрождаются вновь. На поле брани всегда

перед тем, как начать жить, ты должен единожды умереть. Воюющие женщины и мужчины украшают свое оружие траурными лентами. Нет в мире ничего белее их воинских флагов. Но флаги эти втаптываются в грязь, попираются и не раз окрашиваются в цвет крови. Барабанщик бьет в барабан. В барабан сердец. В барабан чести и бесчестья. Замечали ли вы, как нежно дыхание идущих на смерть? Выставив напоказ свои раны, свои кровоточащие смертельные раны, они с гордостью идут на собственную погибель. Некоторые мужчины перед тем, как умереть, вымарывают свои лица в грязи. Их позор будет им наградой. Взгляните! Нет ничего удивительного в том, что не видно света. Раскинувшиеся там внизу, насколько хватает глаз - это не дома, это стоят могилы! Никогда, никогда больше свет луны не ляжет на эти мраморные плиты, не прольется на эти грязные, прогнившие надгробия... Мы, медсестры, по сравнению с ними просто ангелы. Мы возвышаемся над миром любви, над миром страсти. То, что время от времени происходит у нас в постелях - это элементарные химические изменения, только и всего. Мир нуждается в таких больницах, как наша. Заведующий клиникой не устает об этом говорить... Ах, вот она! Вот она! Всегда на одной и той же машине. Знаете, такие широкие авто серебряного цвета. Сейчас она на полном ходу подъедет к больнице и остановится ровно напротив дверей. Вот, посмотрите. (Хикару подходит к окну) Как и всегда, она сначала едет по виадуку, а потом - вот, видите?
– делает разворот... и через секунду уже стоит у главного входа. Вот открылась дверца... И вы уж меня извините, но я пойду. Спокойной ночи. (Поспешно выходит через дверь в правом углу сцены. Пауза. Снова глухо и сбивчиво звонит телефон. Пауза. В ту же дверь, через которую только что вышла медсестра, заходит призрак Яско Рокудзё. На ней роскошное кимоно. Руки в изящных черных перчатках.)

Хикару: Госпожа Рокудзё? Какая неожиданность.

Яско: А... Хикару. Сколько лет, сколько зим.

Хикару: Значит вы и есть та самая таинственная ночная гостья.

Яско: Тебе уже рассказали? А кто, если не секрет?

Хикару: ....

Яско: Наверное медсестра. Однако какая болтливая. Но откровенно говоря, я приходила сюда не совсем в гости. Зная, что ты в отъезде, я каждый вечер, чтобы восполнить твое отсутствие приносила для Аои букет.

Хикару: Букет?

Яско (разводит руками) : Ты удивлен - я пришла с пустыми руками. Но мой букет - невидим. Это букет страданий. (С этими словами делает вид, что кладет букет в изголовьи Аои) Я кладу его в изголовьи, и вот почки лопаются, высвобождая серые лепестки. Тут и там среди листьев вырастают частоколом шипы - страшное зрелище. Распустившиеся цветы источают зловоние, которое в конце концов наполняет всю комнату и тогда - гляди!
– лицо больной, такое умиротворенное, вдруг искажается гримасой. Ланиты ее трепещут, и вся она содрогается от ужаса. (Несколько раз проводит руками над лицом спящей) Бедная Аои - ей снится, что лицо ее стало безобразным. Во сне она подходит к зеркалу, но вместо прекрасного своего лица видит лицо старухи, испещренное морщинами. А вот, я касаюсь руками ее нежного горла (прикасается к горлу Аои), и ей снится, что она болтается в петле. Кровь приливает к лицу. Руки и ноги тяжелеют. Дыхание прерывается...

Хикару (в панике отталкивает Яско от кровати) : Что вы делаете с Аои?!

Яско (отходит от кровати. Издалека, очень нежно) : Я приношу ей страдания.

Хикару: Придется вам напомнить, что Аои моя жена. Ваше присутствие здесь совершенно излишне. Прошу вас, уходите.

Яско (медовым голосом) : Не уйду.

Хикару: Какая наглость...

Яско (приблизившись, ласково берет Хикару за руку) : А ведь я сегодня пришла только для того, чтобы увидеться с тобой.

Хикару (отдергивает руку) : У вас ледяные пальцы.

Яско: Ну конечно, ведь они бескровны.

Хикару:

А эти перчатки?

Яско: Если тебе не нравятся мои перчатки, я охотно расстанусь с ними на некоторое время (с этими словами на ходу снимает перчатки, кладет их возле телефона)... Как бы то ни было, я пришла сюда по делу. По очень важному, я бы даже сказала, неотложному делу. Надеюсь, ты не думаешь, что мне доставляет удовольствие разъезжать туда-сюда по ночному городу? Кстати, раз уж речь зашла о ночи... (смотрит на наручные часы) Уже начало второго. Слушай: ограниченное в дневное время суток, по ночам тело приобретает полную свободу. Люди, предметы - все погружается в сон. Взгляни вокруг - эти стены спят. Спит тумбочка, спит дверь. Оконные стекла - и те заснули. А заснув, покрылись невидимыми трещинами. Трещины эти настолько широки, что пролезть в них не составит никакого труда. Ты можешь пройти сквозь стену, даже не заметив ее. Скажи, что такое, по-твоему, ночь? Ночь - это гармония. Ночью все сосуществует в мире и согласии, а днем - вспомни, как жестоко свет воюет с тенью. Не-ет. Ночью все иначе. После захода солнца ночь, народившаяся в доме, покидает родные стены и берет под руку ночь уличную, потому что обе они - суть одно и то же, и нет между ними различий. Ночной воздух так и кишит тайными заговорщиками - ненависть в сговоре с любовью, боль - с радостью. Крепко держатся они друг за друга, и должно быть недаром в ночной темноте убийца молодой женщины испытывает особенную нежность к своей жертве... (Смеется) Ну что ты с меня глаз не сводишь? Удивляешься тому, как я постарела за это время?

Хикару: Вы дали мне клятву, что в этой жизни мы больше не встретимся.

Яско: Мне кажется, тогда ты был рад услышать от меня эту клятву. А потом ты женился на Аои (диковато косится на спящую), на этой хилой, вечно больной женщине. (Потерянно) Что до меня, то я с тех самых пор потеряла сон. Каждый вечер мучаюсь - не могу заснуть. А даже если все-таки засыпаю - я не сплю. Не сплю ни секунды вот уже сколько ночей подряд.

Хикару: Неужели вы сюда ехали, чтобы пожаловаться мне на свою тяжкую жизнь? Хотите, чтобы я вас пожалел?

Яско: Сама не знаю, зачем я сюда ехала. Иногда, мне кажется, что больше всего на свете я хочу тебя убить. И когда я думаю об этом, мне хочется, чтобы ты - уже мертвый - пожалел меня. Я существую в центре чувственного вихря одновременно с мириадами разнообразных чувств. Тебя не удивляет, что я соседствую со всеми этими тончайшими материями? Что я - это они?

Хикару: Я не понимаю о чем вы.

Яско (неожиданно приближаясь, заглядывает Хикару в лицо) : Поцелуй меня, прошу!

Хикару: Прекратите!

Яско: Ах, твои прекрасные брови, твои чистые до умопомрачения глаза, твой мраморный нос, твои...

Хикару: Перестаньте!

Яско: ...твои губы (молниесно целует Хикару в губы).

Хикару (отшатывается) : Оставьте меня!

Яско: Когда мы поцеловались в первый раз, ты точно так же отпрянул, как молодой олень.

Хикару: Быть может и так, но это вовсе не значит, что я вас любил. Мне просто было интересно, как бывает интересно любознательному ребенку. А вы воспользовались моей юношеской непосредственностью. И теперь, я надеюсь, вам ясно, какую цену должна заплатить женщина, сыгравшая однажды на мужском любопытстве.

Яско: Значит, ты меня нисколько не любил? Раньше ты не говорил мне об этом. Оказывается, ты меня всего лишь исследовал. По-крайней мере, ты теперь так считаешь. Ах, как мило! Пожалуйста, продолжай и дальше придерживаться этой линии.

Хикару: Я уже не мальчик. Я семейный человек. Неужели же у вас нет ни капли стыда? Вот прямо перед вами спит моя жена, видите?

Яско: Мне нечего стыдится, я пришла сюда по делу.

Хикару: По какому делу?

Яско: Чтобы получить твою любовь.

Хикару: Госпожа Рокудзё, вы в своем уме?

Яско: Вообще-то меня зовут Яско.

Хикару: Я не обязан называть вас по имени.

Яско (неожиданно опускается на колени. Крепко обнимает стоящего перед ней Хикару, утыкается в него лицом) : Умоляю, не будь таким холодным!

Хикару: Где же ваша прежняя гордость? Вся порастерялась? (в сторону) Странное чувство, словно она и не человек вовсе. Ноги как будто отнялись не пошевелить.

Яско: А у меня ее никогда и не было.