Ее высочество, моя жена
Шрифт:
Даже если бы ему удалось выиграть денежный приз на соревновании, он вложил бы все средства в лодку, и его финансовое положение не изменилось бы существенно. Принцессе, выбравшей Мэтью в качестве спутника жизни, пришлось бы полностью изменить свою жизнь. Татьяна, родившаяся в королевской семье, привыкла к роскоши, жить во дворцах или в замках наподобие Эффингтон-Холла. Мэтт не может предложить любимой жить в коттедже, который по размерам едва ли превосходит лачугу.
В отдалении показалось поместье, и Мэтт уже мог разглядеть людей, сидящих за столом на террасе.
Возможно, идея провести остаток жизни с принцессой была невероятна, но ведь и
Мэтью вступил на дорожку из гравия, пересекающую строгий ухоженный парк, и направился к дому. Высокие лабиринты самшита располагались по краям парка. Татьяна помахала мужу с террасы, и он ответил с наигранным воодушевлением, ощущая, что его беззаботное настроение улетучилось.
Сейчас уже ничего нельзя было поделать. Мэтт мог ошибаться относительно чувств Татьяны, и ее возвращение было вызвано лишь тем, что она нуждалась в помощи англичанина. Возможно, он просто больше других подходил на эту роль. И также возможно, что Татьяна всего лишь хотела разделить с ним постель.
– Милорд, – позвала Татьяна и снова помахала с террасы. – Вы присоединитесь к нам?
Мэтт обогнул фонтан и продолжил свой путь по усыпанной гравием дорожке, которая вела к широкой каменной лестнице на террасу.
– Добрый день, Мэтью, – заговорила вдовствующая герцогиня, махнув рукой на пустой стул. – Садитесь и расскажите нам, как сегодня поживает ваш аэростат?
Несмотря на охватившее его мрачное настроение, Мэтт улыбнулся. Ему пришлось по душе, что пожилая леди использовала правильный термин, говоря о его аппарате. Хотя Мэтт никогда бы не признался в этом Татьяне, сам про себя он, как привило, называл свой аэростат просто шаром.
– Вполне неплохо, благодарю вас, мэм.
Татьяна налила чашку чая и передала ее Мэтью. Их пальцы соприкоснулись, заставив обоих вздрогнуть, словно между ними пробежал разряд электричества. Их взгляды встретились, и дыхание Мэтта на мгновение занялось, когда он увидел, сколько чувства плескалось в зеленых глазах его принцессы.
– Я вижу его прямо отсюда, – сообщила вдовствующая герцогиня, прикрывая глаза и всматриваясь в окрестности озера. – Вы видите его, дорогая?
Татьяна с неохотой отвела взгляд от Мэтта и посмотрела в указанном пожилой дамой направлении.
– Думаю, да, – ответила она, затем прищурилась и подняла руку к лицу в попытке закрыться от яркого солнца позднего лета. – Это он, не правда ли, милорд? Эта яркая желтая клякса?
– Если вы в состоянии это разглядеть, это уже не клякса, – заметил Мэтт, пытаясь на глаз определить расстояние до аэростата. Он отметил, что шар был уже почти полностью надут.
– Как только шар будет готов, его привяжут. Я намереваюсь подняться на нем, не слишком высоко. Разумеется, со страховкой.
– О, Мэтью, могу я поехать?- возбужденно спросила Татьяна, обращая к нему сияющий взор. – Я так давно не летала.
– Действительно, слишком давно, – подтвердил Мэтт.
Говорили ли они о его шаре, или о чем-то совершенно другом? И намного более важном?
– Я понимаю, что, возможно, сегодня не самое лучшее время, ведь небо слишком серое, но…- начала ее светлость, наклоняясь ближе, – вы ведь возьмете меня с собой? Желательно
– Вы боитесь, что они могут запретить вам это из-за возможной опасности? – Мэтт понимающе кивнул.
– Мой дорогой мальчик, никто не может запретить мне поступать так, как мне угодно. Даже сама мысль об этом абсурдна. Нет, я просто боюсь, что как только моя многочисленная родня прибудет, все ваше время будет отдано им, и, в конце концов, мне так и не удастся полетать, – с улыбкой пояснила пожилая дама, – это было бы очень грустно.
– Я обещаю, ваша светлость, вы обязательно полетаете, – усмехнулся Мэтт.
– Не сомневаюсь. Ну что же, достаточно шуток. Пришло время для более серьезных вещей, – обратилась дама к Татьяне. – Вы предпочитаете сами задавать мне вопросы о Софии, или слушать мое бормотание, пока не умрете от скуки?
– Я не могу представить, чтобы мне стало скучно, ваша светлость.
– Очень хорошо. Позвольте подумать. Это было давно, приблизительно в тысяча семьсот шестидесятом, или около того. Точная дата выскользнула из моей памяти, – вздохнула вдовствующая герцогиня, откидываясь на спинку стула, как заправский рассказчик. Старый граф был еще жив, а мой муж тогда был маркизом Хемсли. Матушка Софии, в ту пору королева Авалонии, была дружна с моей матерью, хотя я не представляю себе, где они познакомились. В любом случае, если мне не изменяет память, королева назвала Софии имена трех дам, которые могли оказать ей помощь. Они с дочерью прибыли в Англию практически с пустыми руками, – ее светлость покачала головой, вспоминая те далекие события, – это было действительно очень печально. У Софии были одежда и какие-то безделушки, просто сентиментальные мелочи, которые люди обычно берут на память. Я вспоминаю, у нее был портрет ее мужа, убитого незадолго до того.
Отсутствующий взгляд вдовствующей герцогини говорил о том, что мыслями она была в далеком прошлом.
Было очевидно, что София очень сильно любила своего мужа, хотя, по большей части, она держала свои чувства при себе. Мы стали хорошими подругами, пока она жила у нас. Конечно, кроме меня ей не с кем было здесь дружить. Однажды она сказала мне, что траур – это роскошь, которую она не может себе позволить. Она не могла разрушить свою дальнейшую жизнь, отдавшись собственным переживаниям. У нее был ребенок, единственное, что осталось ей от мужа, и безопасность дочери была для Софии превыше всего. Она оставалась здесь…о, дайте мне вспомнить, – ее светлость помедлила, собираясь с мыслями, – месяц или около того, я полагаю. София была очень обеспокоена, и для этого имелись основания. Она не получала никаких известий из Авалонии и опасалась, что враги ее семьи могут последовать за ней. Принцесса была вынуждена переезжать с одного места на другое. Вот почему она так мало времени провела у леди Хатчинс, едва ли более недели.
Взглянув на Татьяну, герцогиня добавила:
– Жаль, что ее больше нет с нами. Она могла бы больше рассказать вам, – добавила герцогиня, взглянув на Татьяну.
– Я могу себе представить, каким испытанием это стало для Софии. Принцесса, прожившая всю свою жизнь в окружении прекрасных вещей, обладающая роскошной одеждой и драгоценностями, была вынуждена бежать всего лишь с парой безделушек. Как ужасно, что ей от столь многого пришлось отказаться, – произнесла Татьяна.
Это было довольно бесцеремонное замечание, но что-то в ее манере привлекло внимание Мэтта и заставило его внимательно присмотреться к жене.