Её звали Карма
Шрифт:
В трюме наступило затишье. Только в углу кто-то из матросов тихо шептался с капитаном. Под мерный плеск волны Карма задремала. Ей уже чудились берега сказочной страны с пышной растительностью и добрыми, красивыми людьми, среди которых она обретет счастье, свободу и может найдет своего Берджу. Все чаще она думала о нем, как о живом, и возлагала смелые надежды на то, что может быть в этой сказочной стране и случаются чудеса. Она уже верила всем сердцем, что стоит ей ступить на эту благословенную землю, и она встретит своего Берджу. Верила в то, что Господь так жестоко испытывает ее только по одной причине: чтобы проверить, достойна
Карма вдруг проснулась от того, что кто-то схватил ее за жилет и скинул с тюков, прижав коленом к полу.
– - Нечего тут дрыхнуть на мягком, - прошипел Рашид.
– - Чего тебе от меня нужно?
– испуганно пролепетала девушка.
– - Ты сейчас поднимешь крик, что тебя убивают, и когда эти сволочи спустятся сюда, мы перебьем их и освободимся. Докажи, что ты не с ними. Кричи! Или я по-настоящему тебя начну резать, - швырнул он ее к дверям.
Карма огляделась. Все вокруг уже были наготове и теперь молча смотрели на нее: кто с надеждой, а кто с подозрением.
– - Раз ты не с ними, помоги нам освободиться, - попросил Мехмед.
– - Да, конечно, - она развернулась и начала тарабанить в двери, выкрикивая истошным голосом ругательства и прося о помощи.
Набиуа прибежал к Арджуну и растолкал его.
– - Капитан, в трюме резня. Похоже, нашего кока убивают.
– - Что?!
– Арджун вскочил с постели, но тут же успокоился.
– Это засада. Они решили заманить нас в ловушку. Но этого мальчишку надо бы вызволить оттуда. Теперь он нам не помеха. Скажи, пусть Тамир посветит в трюм сверху через решетку на палубе, чтобы нам было видно этих ублюдков, - быстро проговорил Арджун и, выхватив шпагу, пошел за подкреплением.
А тем временем Рашид, не добившись результата от притворства Кармы, начал колотить ее по-настоящему. Тогда девушка выхватила из-за голенища кинжал и бросилась на обидчика. В этот момент двери распахнулись, и на пороге стеной стали пираты с ножами и саблями наголо. Рашид отвлекся, и Карма всадила ему кинжал в спину. Матросы кинулись было в драку с пиратами, но преимущество оказалось не на их стороне. Рашид застонал и свалился у ног Кармы.
– - Предатель!
– прошипел раненный матрос.
Еще двое неугомонных были ранены Арджуном и Авинашем.
– - Я предупреждал тебя, Мехмед. Но ты, видно, еще глупее, чем я думал о тебе прежде. Ты разозлил меня! И теперь я еще подумаю, стоит ли вам сохранять ваши никчемные душонки. Карма, а ты показал себя настоящим мужчиной. Я начинаю тебя уважать, - сказал Арджун, глядя на окровавленный кинжал в ее руках.
– Иди сюда!
Бунт в трюме закончился ничем. Поднявшись на палубу, Карма села на бочку и затихла, все еще дрожа.
– - Молодец, - похлопал ее по плечу Арджун, на что та резко дернула плечом, скинув руку пирата.
– Ну, не дуйся. Я больше не обижу тебя. Обещаю. Я даже научу тебя драться на шпагах.
Карма недоверчиво подняла на него глаза. И тут луна осветила ее лицо с весьма внушительной ссадиной на щеке.
– - Эй, да тебе здорово досталось, малыш, - заметил Арджун, дотронувшись до ее поцарапанной скулы.
Карма сморщилась от боли и отстранилась от его руки.
– - Пошли, я залечу твои раны, - Арджун взял ее за плечо
– Он налил в чашу вина и протянул Карме.
– На, пей.
Девушка смущенно заглянула в чашу.
– - Чего заглядываешь? Пей. Не бойся, оно не отравлено, - Арджун налил вина и себе, сел за стол и залпом осушил посудину.
Девушка отхлебнула вина, сморщилась, но не отказалась от угощения. Арджун усмехнулся и покачал головой.
– - Карма, ты удивляешь меня. Ты что, раньше не пил вина?
– - Такого крепкого не пил.
– - Значит то было не вино, а пойло, - ответил Арджун и плеснул себе еще. И еще... В конечном итоге он основательно набрался и, свалившись с лавки на пол, заснул под собственный оглушительный храп.
***
За следующие десять дней не произошло ничего из ряда вон выходящего. Матросы Мехмеда вели себя в трюме сносно; головорезы Арджуна не ограбили ни одного мимо плывущего; погода стояла чудесная, шторм не предвиделся; вода под килем была спокойная и такая прозрачная, что просматривалась на несколько метров в глубину. Были видны рифы и их обитатели: всевозможные рыбы, морские черепахи, небольшие голубые акулы и скаты. Иногда моряки, убедившись, что никаких хищников поблизости нет, прыгали с корабля в воду и резвились, задирая друг друга. Потом забирались по веревочной лестнице обратно на палубу и, развалившись на дощатом полу, высыхали на солнце, становясь день ото дня все более загорелыми. В такие минуты Карма старалась забиваться куда-нибудь подальше, чтобы не попасть им на глаза и избежать разоблачения.
Вечерами, после уроков фехтования, на которых присутствовала вся команда, расположившись на палубе и подбадривая окриками и возгласами одобрения то Арджуна, то Карму, моряки распечатывали очередной бочонок и начинали рассказывать всякие истории, которые происходили с ними, или которые они когда-либо слышали. Иногда Арджун хохотал вместе со всеми над дурацкими шутками и небылицами, иногда что-то рассказывал, но чаще сумрачно молчал, думая о чем-то своем, а порой и вовсе поднимался с палубы, оставляя веселиться своих людей, и с капитанского мостика подолгу вглядывался в морскую даль.
Однажды Карма спросила у капитана, о чем тот все время грустит, когда много выпьет?
– - Поднимайся сюда на мостик, - позвал он ее.
– Видишь этот красивый закат?
– - Вижу, - сказала Карма.
– - Это свобода. Это крылья.
– - Как у птицы?
– - Да. Как у "Черного лебедя", - ответил Арджун, глянув на Карму посоловевшими глазами, и вновь унесся мыслями вдаль.
– - Красивое сейчас море... Будто его накрыли блестящим алым покрывалом, - заметила девушка.
– - Сколько раз я уже видел закат, но никак не могу отделаться от мысли, что закат - это конец свободе, конец моей жизни.
– - Почему ты так говоришь, капитан?
– удивилась Карма.
– - Мой мальчик, я стар. Мне тридцать шесть лет. А знаешь, что значит тридцать шесть лет? Вот тебе сколько?
– - Восемнадцать.
– - М-м-м. У тебя вся жизнь впереди... За тридцать шесть лет можно тысячу раз умереть и родиться заново, можно разбогатеть и обнищать, потеряв все до последнего лоскута, можно влюбиться и быть коварно преданным за свою легковерность и беспечность. Но тебя я в обиду не дам. Я сам сделаю из тебя воина, настоящего морского разбойника, которого будет бояться каждый в Индийском океане.