Её звали Лёля
Шрифт:
Через некоторое время они снова появились у домика на улице Морозова. Теперь вчетвером. Может, взяли бы и родителей с собой, да тех на свете уже не было лет пять: от тифа померли. Когда сёстры Гранины оказались во дворе, к ним вышел Алексей. Строго посмотрел и сказал:
– Значит, так, бабоньки. Я вашу заботу уважаю. Родне помогать – дело святое. И если хотите помогать Вале с ребенком – пожалуйста. Хотите видеть Вовку – милости прошу, хоть каждый день приходите. Но еще раз услышу «отдайте мальчика нам», выкину за ворота, не обессудьте.
– Зря вы так, Алексей Степанович, – сказала одна из сестер (поскольку
С тех пор сёстры Константина ходить перестали. Почему-то жизнь Вовки им была больше неинтересна. Может, Алексея испугались? Так ведь он же не с топором на них бросался. Просто сказал своё веское мужское слово. Видимо, крепко на них подействовало. Ну, а младший брат, Николай, тот и вовсе ни разу не пришел в гости после гибели Константина. Никто не знает, почему так.
Глава 26
После столовой нас снова усадили в машину, и огромный «КРАЗ», переваливаясь на ухабах, словно большой корабль покачиваясь на волнах, повёз нас в степь. Насколько я понял из разговоров ребят, где-то там, на бескрайних просторах, шли тяжелые бои, от которых остались следы далекого прошлого. Есть участок, где прежде не работали поисковики, вот нам и предстоит им заниматься.
Пока мы ехали, я всё понять не мог: что за следы такие? Сгоревшие здания? Но за восемьдесят лет они давно должны были исчезнуть. Может быть, каменные руины? Да, скорее всего. Только сколько ни ехали, а ничего подобного я не видел. Даже сомневаться начал: может, водитель дорогу потерял? Зря Семён Иванович с нами не поехал. Видимо, заплутали.
Но когда проезжали мимо небольшого холмика с плоской вершиной, высотой всего-то метров пять, кто-то ткнул пальцем в окно: «Смотрите!» Все быстро перебрались на его сторону и начали глазеть. Я поддался всеобщему интересу, глянул, а там… какие-то кирпичи валяются среди пожухлой травы. Ну, а где приметы войны? Спрашивать об этом во всеуслышание не решился. Меня тут и так воспринимают, как чужака. Не хватало усугублять отношение. Ещё отправят домой за свой счет, как обратно-то ехать? Дороги не знаю, а от Волгограда забрались далеко.
Потому подошёл к Толе с Денисом и спросил, что такого все увидели.
– Это фундаменты – всё, что осталось от хутора Бабуркин, – ответил Толя. – Вон, а теперь туда посмотри!
Он показал рукой, но я ничего не заметил снова.
– Неужели не видишь?
Отрицательно мотаю головой. Уже начинает раздражать этот «тайный язык». Словно в волшебную реальность попал, вокруг одни маги. Они видят такое, что недоступно мне. У них, видите ли, особенный взгляд. Поделитесь уже волшебством, сколько можно?!
– Вон те ямы, как ты думаешь, что это? – спросил Денис.
– Откуда мне знать. Может, котлован рыли. Дом хотели построить или молочную ферму.
Парни переглянулись и улыбнулись.
– Нет, Костя. Всё намного серьёзнее. Это воронки от авиабомб.
– Да ладно… – ахнул я.
Никогда прежде не видел их и уж тем более не мог представить, что они такие громадные. Метров по десять в диаметре!
– А теперь представь, какими они были сразу после взрыва. Ведь за 80 лет их больше чем наполовину
– Хуже всего другое, – поддержал Денис. – Подумай, какова была сила взрыва.
Я представил. Стало страшно. Когда в кино взрывы показывают, это выглядит не так впечатляюще. Помню, смотрел запись из Бейрута, где в порту рванули почти три тысячи тонн аммиачной селитры. Так там взрывная волна была такой силы, что несколько кварталов сравняла с землей за считанные секунды. Были дома, а стала равнина. А здесь…
– Теперь представь, – мрачно добавил Денис, – что ты сидишь в окопе, и на тебя не одна бомба упала, а несколько. Да ещё снаряды: артиллерийские, танковые. Да ещё из стрелкового оружия свинцовым ливнем.
Парень замолчал, и мне тоже добавить к этому было нечего. А вскоре и не до того стало. Машина остановилась, мы высыпали наружу. Крапов приказал построиться. Мне сначала показалось это неправильным: чего он командует нами, словно мы в армии? Но поддался общему настроению. В самом деле, если мы бойцы отряда, то и дисциплина должна быть соответственная. Свои гражданские взгляды я решил временно отодвинуть подальше. Иначе никогда не найду больше с Ольгой общего языка.
Полковник объяснил, каковы наши задачи. Распорядок дня, где будем питаться и всё такое. Но прежде предстояло установить палатки, в которых будем жить. Это для меня оказалось ещё одним неожиданным открытием. Думал, приедем в обжитое место. Посёлок какой-нибудь. Не в чистом же поле ночевать! Выяснилось: именно так и будет. Ну, приехали! Такого опыта у меня ещё не было. Это мои родители, судя по их рассказам, в студенческие годы ездили в колхоз помидоры с арбузами собирать. Жили в палаточном городке. Романтика! Костры по вечерам, песни под гитару. Никогда не понимал, в чем прикол. Днём жара, ночью холодно, спать на земле, а ещё комары?!
Теперь предстояло мне ощутить всё то же самое. Да, угораздило по полной программе. Я осмотрелся вокруг. Ну, и где тут палатки взять? А спать придётся прямо на брезенте, что ли? Даже немного тоскливо стало. Видимо, мне одному. Остальные с воодушевлением принялись готовить площадку для лагеря. Срубали и выдергивали траву, относили подальше. Потом снесли в одно место все вещи, получилась такая гора рюкзаков и сумок. «Туристы, блин», – поворчал я, но делать нечего. Присоединился к остальным.
Возились мы долго. Площадка получилась метров триста квадратных. Убрали с неё растительность, разбили на квадраты. Потом прибыла ещё одна машина – тентованный грузовик. С неё выгрузили здоровенный тюк. Я думал, туристические палатки внутри. Какое там! Оказалась одна, военная. «Это УСБ-56, – пояснил Толя. – Вместимость на армейских одноярусных кроватях не менее 20 человек. Все поместимся». При этом вид у него был такой радостный, словно подарок сделали.
«Ну, хотя бы более-менее уютно будет», – подумал я и стал помогать остальным устанавливать брезентовое сооружение. Возиться пришлось до самого вечера. Не думал, что палатка такая огромная. Ширина больше шести, а длина свыше девяти метров. Но зато, когда установили её, у нас появилась крыша над головой. Правда, теперь требовалось другое: ужасно хотелось принять душ. Взмокли все. И если питьевая вода у нас была во флягах, пусть и тёплая, то ополоснуться – это стало мечтой.