Её звали Лёля
Шрифт:
Эх, куда меня отнесло-то от миномёта!
– Понятнее, - говорю Денису. – Что за оружие?
– 82-мм батальонный миномет образца 1936 года, – отвечает он. Добавляет задумчиво. – Интересно, сам найду?
Он продолжает копать осторожненько дальше. Находит ещё несколько железок, складывает их рядом с сошкой. Надо же. Трубу откопал. Видать, из неё и стреляли. Потом ещё гильзы. Всё очень ржавое, грязное. Мне становится невмоготу. Что, в этом и есть наша задача? Ржавки из земли выковыривать? Как это поможет бойцов отыскать? Но делать нечего, продолжаю.
Вдруг Денис останавливается. Меняет совок на кисточку. Откуда она взялась, интересно, и главное зачем? Он стоит на коленях, очень осторожно что-то
– Вот и ты, – говорит тихо. – Нашлась.
– Что там? – мне становится тревожно.
– Мина, – говорит напарник.
Становится страшно. Я делаю пару шагов назад.
– Настоящая? – задаю вопрос. Понимаю сразу, что глупый.
– Да, – серьёзно отвечает Денис. – Блин. Жалко.
– Что? Почему?
– Придётся сапёров вызывать, – говорит напарник и осторожно отходит. Выбирается из ямки, которую мы общими усилиями выкопали. Теперь стоим и смотрим. Вижу хвостовое оперение. Да, в кино так мины и выглядят.
– Она не рванёт? – спрашиваю нервно.
– Не должна, – отвечает Денис. Достаёт из кармана мобильник и сообщает Крапову о нашей находке.
– Может, её надо просто отвезти в сторонку и продолжить? – интересуюсь я.
– Нельзя. Опасно, – говорит напарник. Он садится на землю, располагаюсь рядом. Вот и поработали, блин!
– Расскажи, что ли, про миномёты эти, – предлагаю Денису.
– 82-мм миномёты семейства БМ создавались десять лет, с 1933 по 1943, – отвечает он. – Применялись в основном, но не только, в стрелковых войсках в батальонном звене в качестве артиллерийской поддержки. Приняты на вооружение РККА в 1939 году после испытаний. Вообще я тебя обманул немного. Вспомнил сейчас. Миномёт в походном положении весил 60 кг. Для переноски его разбирали на три части. Ствол, двуногу и опорную плиту. Так вот, я двуногу нашёл, а не сошку.
Денис помолчал, вспоминая.
– Да, и ещё этот агрегат мог делать до 25 выстрелов в минуту, представляешь?
Он посмотрел на меня вопросительно. Я машинально кивнул. Ни о чём не говорит мне эта скорострельность. Много или мало? Бум, бум, бум. По выстрелу примерно каждые две секунды. И что? А ещё это вот – 82 миллиметра. Да, эта история с копательством начинает угнетать. Столько бесполезной в жизни информации! Но ничего не говорю. Молчу.
Попил ещё немного, как Денис рекомендовал. Вскоре подошёл Крапов. Посмотрел на хвостовик мины. Опустился в ямку. Что-то там почистил, потрогал. Мы тревожно наблюдали за его действиями. Сейчас как бахнет, не дай Бог! Но полковнику повезло. Он вытащил железку. Оказалось, только хвост от мины.
– Остальная часть где? – спросил я. – Не рванёт?
– Ищите дальше, – сказал Крапов. – Всё нормально, не рванёт.
Не слишком мне поверилось в его слова. Вдруг ошибается? Но, с другой стороны, он же воевал. Ему знакомы такие вещи. Денис спустился в ямку. Я посмотрел на небо. Солнце даже ещё не в зените, а как же страшно устал!
Глава 31
После концерта, который обоим очень понравился, – там звучали мелодии из любимых кинофильмов, которые по многу раз пересматривали, Константин предложил девушке прогуляться. Благо, было ещё не очень поздно, да и весенние дни становились всё длиннее и светлее.
– С удовольствием, – ответила Валя, и они зашагали по улице, пока еще сами не зная куда. В тот вечер они дошли до набережной Волги, прогулялись по ней до Стрелки, затем вдоль Кутума дошли до улицы Кирова, поднялись наверх, прошли мимо кремля по улице Октябрьской и спустились вниз, на улицу Туйбахтина, затем пересекли канал имени 1 мая и стали приближаться к Татар-базару. Миновали его и свернули налево, в сторону улицы Морозова.
Они говорили о многом, сразу найдя общий язык. Им с первых минут знакомства
Константин не думал, что одна встреча на Первомае станет поворотной в его судьбе. Возвращаясь вечером после следующей длительной прогулки с Валей, он вдруг ясно осознал, что влюбился. Основательно и бесповоротно. Только говорить об этом никому не стал. Ни младшему брату, ни тем более младшим сестрам, поскольку эти сороки мгновенно разнесли бы весть на всю Сталинградскую область. И хорошо, что они живут не в Астрахани, а в Ильинке, что в Икрянинском районе. Иначе бы каждый день то одна, то другая непременно приезжали в гости.
Ну, а так сложновато добираться: сначала долго, 12 километров почти, добираться до места переправы. Ильинка ведь на правом берегу Волги, Астрахань большей частью – на левом. Потом паромом на другую, городскую сторону, дальше ещё почти четыре километра до общежития комсостава НКВД. В общем, целое путешествие. Потому виделся Константин с братом и сёстрами редко. Тем теплее и радостнее были встречи.
Слишком долго рассуждать, настоящее чувство или нет, офицер не стал. Он был человеком решительным, предпочитал не говорить, а действовать. Может, потому в органы и пошёл работать. Здесь, в отличие от партийной или профсоюзной линии, долгих речей не произносили. Разве что изредка на собраниях. Ну, порой пропагандисты из Москвы приезжали, укреплять морально-волевые качества сотрудников НКВД, как говорили. Хотя Гранин честно не понимал, к чему это. Да и его коллеги тоже. Болтовня, она и в Африке болтовня. Толку от неё ноль.
В остальное время – работа. Серьезная, даже суровая порой, но важная, где словам места нет. Виноват? Есть доказательства? Получи, распишись. Не виновен? Свободен. Многие почувствовали, как произошло ослабление железных тисков, в которые затянули советское общество при Ягоде и Ежове. При последнем особенно. Уж очень жесток был. Недаром «кровавым карликом» величали. Разбираться не любил. Чуть подозрение – арест, а дальше срок или расстрел.
Когда наркомом стал товарищ Берия, масштабы репрессий резко сократились. На секретном совещании до старших офицеров довели сведения (Гранин потом узнал в приватной беседе): за 1939 год по обвинению в контрреволюции были приговорены к высшей мере наказания 2,6 тыс. человек, за 1940 год – 1,6 тысяч. Только в 1938 году освобождено более 279 тысяч человек. Ну, а оперативным сотрудникам, как и прежде, приходилось в основном заниматься уголовными преступлениями.
Астрахань всегда считалась городом торговым. Потому тут как за традицию почитали три вещи: обманывать при купле-продаже, воровать и мошенничать. Порой случались и убийства, только в основном бытового свойства. Темный народ по-прежнему предпочитал, особенно выпивши, решать ссоры драками с поножовщиной. Отсюда и покойники с колото-резаными ранами. Такие дела даже расследовать особенно не приходилось: чаще всего соседи с самого начала слышали ссору, драку, а потом вызывали милицию.
Но всё это, хотя и оставалось для Гранина важной частью жизни, немного отодвинулось после встречи с Валей на второй план. Любовь к Константину приходила, конечно, и раньше. Но то, решил он сейчас, были простые увлечения. Мало ли, кому ветерок, приподнявший юбочку, голову вскружил. Или улыбка, красивые глазки, волнистые локоны. В случае с Валей всё было так, да. Внешняя красота очень повлияла на выбор офицера. Но главное – он почувствовал между ними какую-то особенную связь. Понял: такая и есть она, любовь настоящая.