Эфемерно
Шрифт:
– Но ведь должна же быть какая-то явная причина, почему вам захотелось помогать людям. Мне просто интересно, откуда он рождается, этот зов? – Невидящий взгляд Анны Евгеньевны был направлен на меня. – Может, у вас настолько чистое и доброе сердце, что вы всегда готовы поддерживать людей в самых сложных ситуациях? Или, возможно, при мысли, что вы можете помогать людям, вы просто чувствуете себя более хорошим и правильным человеком? Или, может, это дар свыше? Может, вы несёте что-то от Бога?
Я рассмеялся. Анна Евгеньевна, услышав это, тоже засмеялась мягким, неуверенным смехом. Её смех – чистый
– Или, – продолжала Анна Евгеньевна, улыбаясь, – вы кому-то давным-давно не смогли помочь, а сейчас пытаетесь восполнить это? Может быть, даже пытаетесь помочь самому себе? Почему вы захотели стать психологом, скажите же мне?
Я потёр ладонью лицо, выжидая, когда сойдёт улыбка. Затем глубоко вздохнул.
– Вы знаете, мне много раз задавали этот вопрос. Вот и в школе на практике постоянно задают, в основном учителя. И всегда я отвечаю на него как-то расплывчато. Теперь, когда его задали Вы, я, кажется, готов ответить более полно… Стоит начать с того, что этот вопрос для меня самого был покрыт тайной долгое время. Нет, не потому что я после нескольких лет в техническом колледже, в который поступил после девятого класса, решил снова подать документы на авось-куда-прокатит. Получить высшее – не было главной целью. К моменту поступления я точно знал, что хочу стать психологом. Просто… сам ещё не до конца понимал, почему. Это сложно вербализировать… Снова мои заумные словечки, да? Не смейтесь… В общем, это сложно объяснить словами. Вот смотрите…
Например, если бы я кому-нибудь сказал, что… с самого раннего детства где-то в глубинах своей души чувствую нечто особенное и странное, а также категорически уверен (хоть и не имея никаких доказательств, что это нечто особенное и странное вообще существует), что оно непременно является моим личным маяком, указывающим путь к чему-то Необъяснимо-Единственно-Правильному, в противовес тому, что видят всю жизнь мои глаза, – то кто-нибудь бы понял меня?
Анна Евгеньевна задумчиво промолчала.
– Если только смутно, – продолжил я. – И ещё, скорее всего, я бы просто поскучнел для этого человека. Так уже часто бывало. Когда тяжело уразуметь, втолкать в свою устоявшуюся систему мышления что-то инородно-новое, то легче этот ментальный раздражитель просто как бы уничтожить – убрать из поля своего внимания. И тогда он умирает, переставая вызывать интерес. То есть я умираю для этого человека. И нет проблемы, непривычно мозолящей мозг.
Но вернёмся к началу. Почему психология? Потому что мне казалось, что она поможет мне разобраться в этом странном чувстве. Поможет понять, что же оно всё-таки значит и для чего мне дано. Поступая в университет, я наделся, что психология поддержит меня в моих самокопаниях, подкинет дельных подсказок в тех или иных глубоких вопросах. Но всё, что мне приходится делать, это проводить математические расчёты никому не нужных личностных исследований. А мне всегда были интересны метафизические, околоэзотерические,
Лицо Анны Евгеньевны вновь озарила светлая улыбка.
– Очень интересно рассказываете. Слушать бы вас и слушать. Знаете… вот вы поведали мне о своей причине, и я её поняла. И вы для меня не стали ментальным раздражителем. И не умерли. И не поскучнели. А наоборот.
– Я рад. А то я какао ещё не допил.
На улице зашумел ветер. Порывами он налетал на окно, словно проверяя его на прочность, а мы сидели и слушали этот звук. Он приятно очаровывал, даже гипнотизировал: холодное ненастье там – тёплое спокойствие здесь. Контраст своенравной погоды и безопасного уюта. В такие мгновения таинственность буквально зашкаливает во всём. Кажется, прикоснись пальцем к табуретке, так она тут же вспыхнет пламенем какой-то сакральной истины.
– Странный всё-таки месяц – апрель, – произнесла Анна Евгеньевна. – То солнце жаркое, то дожди с сильным ветром, ещё и снег бывает. Град, кстати, обещали на днях.
Это правда, подумал я. Очень странный. «И не только из-за погоды!» – хотел добавить я.
Но что-то передумал.
Я не заметил, как прошёл час. За ним второй. В этой квартире время текло иначе. Оно жило по другим законам и порой представало в шокирующем виде.
– Уже десять часов?! – ужаснулся я, взглянув на свой мобильник.
– А дождь всё не прекращается. Вы торопитесь?
– Да как бы нет… Просто, наверное, нехорошо так долго у Вас задерживаться. Вы же, наверняка, своими домашними делами хотите заняться.
– Да какие у меня дела! – произнесла Анна Евгеньевна, махнув рукой. – Вы ко мне пришли – вот вы и есть моё главное дело. Ваш приход – это целое событие в моей жизни. Когда я в прошлый раз сказала, что гостей у меня почти никогда не бывает, я слегка преувеличила. У меня их вообще никогда не бывает. Мне абсолютно не с кем поговорить. А таких собеседников, как вы, и не сыщешь больше. В этом уж я точно уверена.
Я не знал, что ответить.
– А ваша девушка? Она не будет волноваться, что вы где-то так поздно задерживаетесь?
– В этом городе у меня нет такого человека, который бы беспокоился, если я где-то задерживаюсь.
– М-м… – Анна Евгеньевна кивнула и на несколько мгновений затихла. Потом произнесла: – Но ведь будучи психологом, наверное, гораздо легче подобрать себе родственную душу?
– Знаете… я думаю, специальность тут ни при чём. Несомненно, ты начинаешь очень многое понимать в поведении людей. Но что касается твоих личных отношений, часто ты в них запутываешься больше, чем самый несведущий в психологии человек.