Эффект бабочки
Шрифт:
Чертыхаясь, он снял брюки и упал на кровать, скрипнув пружинами. Сквозь едва приоткрытые веки мельком вижу глаза Максима, проснувшегося от шума. Ах да, он же уголовник… в камере или в бараке такой вот шёпот заставляет проснуться надёжней будильника. Если жить хочется.
— А эти? — Валерьевич явно озвучил только конец фразы, — эти-то чем лучше? Быдло как есть! Уголовник да молокосос-студентик! Бля… с кем работать приходится? На равных общаться приходится, будто всерьёз… ха! Ничего, Постников ещё вынырнет из этой клоаки с кошельком зубах. Мне б только начальный капиталец, а уж там раскручусь. Даром, что ли, учебники по истории да экономике
Ненадолго прервавшись, мужчина снял носки и трусы, зачем-то понюхав их перед тем, как положить на стул поверх брюк.
— … пару лет, а там и Великая Депрессия. Вот где можно деньги зарабатывать — многое ведь помню, ох и многое! К средине тридцатых у меня не один миллион будет и даже не десять, лишь бы сейчас… Княжну в жёны возьму, горничными дворянок этих грёбаных… Чистенькие они, бля! С хуя ли выёбываются, если в Париже русские проститутки из бывших демпингуют [18] !?
18
[18] Демпинг (от англ. dumping — сброс) — продажа товаров и услуг по искусственно заниженным ценам. Демпинговые цены существенно ниже рыночных цен, а иногда даже ниже, чем себестоимость товара или услуги.
Устроившись под одеялом, Аркадий Валерьевич некоторое время возился, невнятно бурча. Через пару минут стал говорить чуть громче.
— … горничными… и нагибать буду в любое время… княгинь, графинь… Не захотят они, хе! Расписки долговые у родных, шантаж… я не брезгливый, на всё пойду! По щелчку будут подолы задирать! А дети мои… ну пусть внуки, миллиардерами станут. Мульти!
Дальнейшие его обрывочные фразы мало чем отличились от уже услышанного, но слушал старательно и пару интересных моментов уловить удалось. Оказывается, наш интеллигент, старательно Выкающий всем и каждому, в девяностые неплохо так отметился. Не просто в банде состоял, а один из организаторов, шутка ли! Это позже отошёл от дел, поумнев. И к другой банде прибился — к чиновничеству…
— Крепко спал? — Нейтральным тоном поинтересовался с утра Максим, — Аркадий Валерьевич встал с утра пораньше похмеляться, так что в комнате мы оставались одни.
— Так себе.
— Слышал, значит, — констатировал бандит, — ну и что ты о этом думаешь?
— А что-то изменилось? Макс, он чиновник! Ты порядочного чиновника, причём немалого ранга, вживую хоть раз видел!? Да чтоб не один-два года проработал, а пятнадцать лет! Да ещё о Грачёве с каким пиететом [19] говорил, помнишь?
19
[19] Пиетет — это устаревшее слово, означающее почтение, благоговение, признание. Относиться с пиететом — значит выказывать почет и уважение, преклонение.
Максим усмехнулся криво и хлопнул меня по плечу.
— Соображаешь. А ко мне как относишься?
— Как к незнакомому человеку, случайно ставшего компаньоном в опасном деле, — выдаю почти чистую правду.
— Логично. Случайные попутчики, которые разбегутся после поездки. Всё правильно… А как ты к Советской России относишься?
Видя, что осторожничаю (после эпического выступления Аркадий Валерьевича, оно и
Четвёртая глава
— Переезжаете всё-таки? — Шмыгнул носом Сырым.
— Угу, — Настроение у меня подавленное. Как ни крути, но с рождения и до шестого класса живу в Атырау [20] , всё знакомо и привычно. Даже местные задиристые националисты — привычная деталь пейзажа. Тем более, что и местные казаки те ещё… в общем, жить нормальному немцу можно.
— И куда?
— В Подмосковье, — ковыряю носком сандалия сухую землю, не поднимая глаз.
— Жалко, — мрачно подал голос Валерка, встав с корточек, — и скоро?
20
[20] Изначально город Гурьев, основанный русским купцом Гурием Назарьевым, позже ставший столицей Яицкого (Уральского) казачьего войска. Ныне считается нефтяной столицей Казахстана и одним из самых криминальных городов страны.
— А мне-то как… на следующей неделе. С работой здесь хреново, а с перспективами ещё хреновей — так отец говорит. Найти-то можно, но…
— У меня мать тоже ругается, — вздыхает Чокан, — на нациков местных. Лезут на все посты, локтями пихаются — знают, не знают… главное, жопу в кресло приземлить да родственников наверх тащить.
— Вот, — развожу руками, — мать уже второй год без работы. Да и до этого лет пять то учительницей в школе, то уборщицей — с её то кандидатской! Отца тоже… не выдавливают, но говорит, надоело пахать за себя и за пятерых незнаек.
— Почему в Подмосковье-то? — Угрюмо интересуется Сырым на правах лучшего друга, — может поближе куда? В гости могли бы друг к другу ездить.
— А… работа. В России с работой получше, но самое вкусное в столице, в Питере и ещё нескольких больших городах. Если уж переезжать, то не из одной дыры в другую, а туда, где нормально устроиться можно.
Видя вскинувшегося Чокана, очень патриотично настроенного по отношению к родному городу, добавляю быстро:
— Мать так говорит! Ей же обидно, что с работой так.
— А, ну да… Знаешь хоть, куда?
— Родители и сами не знают! Хотят снять квартиру где-нибудь в не слишком далёком Подмосковье и поискать работу. Я как будто рад… в новую школу… Блин! Пока со всеми перезнакомишься, передерёшься! Вот веселуха предстоит!
Друзья захмыкали сочувственно.
— Кастет свой отдам — тот, что брат делал, бронзовый, — надувшись от собственной щедрости сказал Сергей, — ты если что, так сразу лупи! Посадить не посадят, пока четырнадцати нет, а так хоть лезть меньше к отмороженному будут.
Пара свечей компенсировала тусклый свет единственной лампочки в каморке, освещение получилось более-менее естественным.
— Скорее менее, чем более, — мелькнула мысль. Морщась, окидываю взглядом разложенный на тумбочке театральный грим, позаимствованный не без риска. Но другого нет, до качества и разнообразия двадцать первого века ещё очень далеко. Ладно, учили пользоваться и таким.
Шрам на щёку… поправить, теперь старательно замаскировать — так, чтобы внимательному человеку бросалась в глаза эта маскировка. Брови гуще, добавить волосков на переносицу и несколько красных точек там же, будто дёргал эти волоски.