Эффект Эхо
Шрифт:
— Словно боишься меня.
Оля подняла глаза и, угодив в зеленый омут, смутилась.
— Ты веришь в Бога? — прозвучал ее вопрос на вылет.
«Куда тебя несет? Зачем было вертеться перед зеркалом?»
Женщина не понимала, что с ней происходит. Соблазнительная кокетка, приготовившаяся покорить сердце героя раз и навсегда, уступила место скромнице, машущей ресницами и сознательно порющей чушь.
Антон рассмеялся от души.
— Поясни, — попросил он, разливая в бокалы вино.
Оля задумалась,
— Ты уже говорил, что не веришь в потустороннее.
— Да. Ну и?
— А когда ты борешься за чью то жизнь, когда хочешь спасти человека, неужели ты не обращаешься к высшему… разуму или?
— Нет! И еще раз нет. Я выполняю свой профессиональный долг. То, чему меня учили. Я иду путем, что выбрал давно и сознательно. Моя задача — продлить жизнь человеческого существа любым способом и на максимально долгий срок, а если это противоречит чьим-то особым требованиям, то извольте! Обратились не по адресу.
— Понятно…, — добавить было нечего.
Сравнивая себя, никчемное, никому не приносящее пользы существо с небожителем, снизошедшим до общения со смертной, она окончательно потерялась.
— Олечка, ау! Да что с тобой сегодня? Расскажи мне лучше, как прошел день супер успешного рекламного агента, — Антон осмелился взять ее руку.
Стало еще хуже.
Освободив кисть, она схватила бокал вина и осушила его тремя жадными глотками. (не слишком благоразумно, не находишь?)
— День как день. Рассказывать особо не о чем….
«Успешный рекламный агент сегодня до обеда и после дул в уши любопытной коллеге, рассказывал о герое, который спасает человечество, а в свободное от подвигов время приглашает простых девчонок на свидание».
Мучительное раздумье нарушило появление незнакомца, вежливо отодвинувшего занавес из капроновых лиан и просунувшего внушительных размеров нос в святая святых, в их укромный уголок. Маленького роста, пузатый, широкоплечий, такого легче перепрыгнуть, чем обойти, щеголь, ослепивший присутствующих атласным с искрой костюмом и полированной, словно бильярдный шар лысиной. Скорее уж цирковой конферансье, чем завсегдатай кафе. К тому же дамский угодник, в чем свидетельствовал оценивающий взгляд маслянистых глаз, брошенный на Ольгу.
— Антон Сергеевич, искренне извиняюсь за беспокойство. Добрый вечер! Позвольте спросить, все ли хорошо? Желаете чего особенного? Нарезочки свежей, икорки? Я мигом! — прозвучавший баритон контрастировал с карликовым ростом.
— Здравствуйте и Вы, красавица, чувствуйте себя как дома, — эти слова и многозначительная улыбка предназначались лично Ольге.
Она вежливо наклонила голову, с любопытством разглядывая хозяина заведения.
— Ираклий Самуилович, все замечательно, не беспокойтесь. Лучше скажите, как мама? — Антон посерьезнел.
Владелец кафе
— Мама в порядке, спасибо за беспокойство. Отправил ее к сестре в Кисловодск, подышать свежим воздухом. Думаю, купить там дом. Наша квартира на Ленинском похожа на газовую камеру.
— Хорошая идея, поддерживаю. Но и о минимальных профилактических мерах забывать не надо. Посильная активность, питание, обязательный мониторинг врача.
Ираклий прижал короткие руки к переливающимся лацканам и прерывисто выдохнул.
— Я навеки обязан Вам, Антон Сергеевич. Могу ли еще чем услужить? Не желаете ли Диссароно? Удалось добыть небольшую партию, итальянская поставка. Токайское вино? Зять из Венгрии небольшими партиями привозит. Или может сладкое Спуманте для дамы?
Оля удивленно вскинула брови, названия вернули ее в студенческие годы, миндальный привкус ликера на губах напомнил о вечеринках в общежитии, когда засидевшиеся за полночь москвичи разбегались по домам через черный вход, тайком от бдительного коменданта.
— Любишь Амаретто? — поинтересовался Антон.
Ольга болезненно скривилась. Помимо песен под гитару и бестолкового времяпровождения цианистая горечь переплелась с воспоминанием о первой измене. После одной из таких посиделок Игорь, ее парень остался в комнате гостеприимной подруги.
— Тогда может игристое? Итальянское сейчас большая редкость, — пытаясь доставить удовольствие владельцу кафе, не отступал Антон.
Разгадав тайный замысел, что другим способом от рачительного Ираклия Самуиловича избавиться сложно, она кивнула.
Можно.
— А к напитку непременно прилагается сюрприз для милой дамы! Женская радость. Сию минуточку! — атласный пиджак исчез.
— Олечка, прости, иначе он не отстанет. Я не хочу быть навязчивым, но выхода нет.
По лицу Антона скользнула робкая улыбка, в глазах мелькнули умоляющие зеленые искорки.
Очарованная женщина тихо рассмеялась в ответ.
Через мгновение на их столике материализовалась покрытая изморозью бутылка в мельхиоровом ведерке в сопровождении высоких хрустальных бокалов, а рядом на блюдечке — обещанный сюрприз, горка припорошенных кокосовой стружкой Рафаэлло.
Устав удивляться, Оля узнала надоевшие до дрожи конфеты, но, не желая показаться невежливой, промолчала.
— Дорогим гостям из личных запасов, наслаждайтесь, — Ираклий самозабвенно раскланялся, на прощание бросил еще один признательный взгляд на врача.
Не успели утихнуть его быстрые шаги, как нейтральный музыкальный фон сменил надтреснувший тенор Адриано, затянувший «Соли», и стрелки часов повернули вспять.
Сердце Оли дрогнуло от нахлынувшей ностальгии, на глаза навернулись слезы.