Эффект Грэхема
Шрифт:
— Тебя выбрали со-капитаном, — указывает Шейн, прерывая мой хаотичный ход мыслей. — Если лидерство — это то, что он ищет, то он не может утверждать, что у тебя этого нет.
— Я со-капитан команды, в которой одна половина парней ненавидит другую. Пока что отлично справляюсь, — заявляю я. Во время утренней тренировки Рэнд и Трэгер снова чуть не оторвали друг другу головы.
— Твой телефон взрывается, — говорит Бек, бросая взгляд на кофейный столик, заваленный нашими телефонами и пивными бутылками.
— Я знаю. Это Карма. Она весь
Один раз я ответил, чтобы сказать, что хорошо провел время прошлой ночью, но после вчерашнего утра стало ясно, что наши графики не совпадают, и я хотел бы сосредоточиться на хоккее, пожалуйста, и спасибо. Очевидно, она думает, что если продолжит извиняться, то эти чувства каким-то образом изменятся.
Шейн понимающе ухмыляется.
— Шансов на повторение ноль, да?
Клянусь, этот парень иногда может читать мои мысли. Хотя, полагаю, в этом есть здравый смысл. Нельзя лезть в хоккейный график мужчины. Точка.
Я выдыхаю, мое разочарование снова растет.
— Вот видишь, друг, вот почему важна моя теория путешествий во времени, — говорит Беккет. — В моей модели ты мог бы вернуться назад во времени и приказать себе не подниматься с ней наверх. Как я всегда говорю, когда Карма закрывает дверь, судьба открывает окно.
— Отпусти это, — умоляет Шейн. — У нее даже имя не правильно пишется.
— Значение орфографии переоценивается. В любом случае, если время и пространство линейны...
Шейн указывает на него указательным пальцем.
— Еще одно слово на эту тему, и я буквально вылью это пиво тебе на голову.
— С тобой неинтересно, приятель.
Шейн поворачивается ко мне.
— Кроме того, я понял, что решение проблемы с Гарретом Грэхемом находится у тебя прямо под носом.
Я оживляюсь.
— Да?
Он одаривает меня широкой, довольной улыбкой.
— Джиджи Грэхем.
Мои брови вопросительно хмурятся.
— А что с ней?
— Братан. Дочь этого человека ходит с тобой в один колледж. У тебя автоматически есть связи. Ты должен поговорить с ней.
— И что я ей скажу?
Он пожимает плечами.
— Попроси ее замолвить за тебя словечко.
— Ага... маловероятно.
Шейн подозрительно смотрит на меня.
— Почему, что ты с ней сделал?
Беккет посмеивается в свое пиво.
— Я ни хрена не делал.
— Тогда просто будь собой.
На это Бек громко фыркает.
— Неважно. — Я отталкиваюсь от дивана и поднимаюсь на ноги. — Я иду наверх.
Я оставляю их наедине с телефонами и направляюсь в свою комнату, где плюхаюсь на кровать и беру ноутбук.
Как и вчера, вернувшись домой с катка, я ищу более подробную информацию о лагере для юниоров Грэхема и Коннелли. Но я уже устал от этого, поэтому я пишу другой запрос. Благодаря Шейну, теперь я рассматриваю Джиджи как вариант.
Я нахожу некоторые из ее ярких моментов игры, но их немного, и у них большая временная
В какой-то момент камера переключается на второкурсницу Джиджи на скамейке запасных. Когда она наклоняется вперед, наблюдая, как ее товарищи по команде бьют пенальти, напряженность в ее серых глазах отражается на экране и подогревает мою кровь. Я не могу не задуматься, какая она в постели. Будет ли такой же накал страстей.
В ней есть что-то безумно сексуальное. Что-то такое горячее в том, как она занимается одним из самых физических видов спорта. Силовые приемы запрещены в женском хоккее, но это не умаляет силы, необходимой для занятий этим видом спорта. Кроме того, в конечном итоге это превращается в интеллектуальную игру. Гораздо более тактическую. Я думаю о том, что потребовалось бы, чтобы нейтрализовать моего противника без физического контакта, как бы я обыгрывал некоторые моменты, и понимаю, что мне пришлось бы корректировать всю свою игру.
Без грубости и ударов игроков о борта на первый план выходит сама игра. И Джиджи играет в нее хорошо. Уровень ее мастерства сумасшедший. В том, как она двигается, есть красота. Ее владение клюшкой чертовски великолепно.
К третьему периоду Брайар опережает соперника на три шайбы, и звено Джиджи на сегодня отработало. Камера перемещается на скамейку запасных Брайара. Она сняла шлем, темные волосы собраны в потный хвост. Не подозревая о том, что на нее смотрит камера, она снимает резинку, чтобы надеть ее на запястье, и волосы ниспадают по плечам длинными свободными волнами.
Именно тогда я понимаю, что мой член затвердел.
К счастью, раздается стук в мою дверь, прежде чем я успеваю начать дрочить на женский хоккейный матч.
— Йоу. — Шейн заходит, не дожидаясь разрешения.
Я закрываю ноутбук и кладу его рядом с собой на матрас.
— Чего?
— У женской команды сегодня вечером товарищеский матч. Брайар против Провиденса. Играют в Ньютоне. — Он называет район примерно в часе езды, к западу от центра Бостона.
— И?
— И тебе стоит сходить.
— Зачем?
— Поговорить с Джиджи Грэхем, тупица.
Прежде чем я успеваю возразить, на меня летит связка ключей.
Я ловлю их инстинктивно, когда меня чуть не протыкает брелок с единорогом, который младшая сестра Шейна подарила ему на день рождения в апреле. У парня настоящая слабость к этому ребенку. Это в некотором роде мило. Что, конечно, не помешало Беккету этим летом купить розового плюшевого единорога и оставить его на подушке Шейна однажды ночью, когда он узнал, что Шейн пригласил к себе цыпочку.