Эффект Грэхема
Шрифт:
Он разговаривает со своим другом Джорданом Трэгером. Он меня не заметил, и я рада этому. Последний раз мы виделись в июне, хотя летом немного переписывались. Он хотел приехать повидаться. Я сказала нет. Я не доверяю себе рядом с Кейсом. Сам факт, что мое сердце только что глупо екнуло, говорит мне, что я поступила правильно, отказав ему этим летом.
— Боже мой, я влюбилась.
Камила отвлекает мое внимание от Кейса к другому новоприбывшему.
Ладно, вау. Он, несомненно, горяч. Грязно-светлые
У Камилы практически текут слюнки.
— Не думаю, что меня когда-либо так заводил профиль парня.
Несколько ребят сейчас разминаются с клюшками в руках, катаясь вплотную к бортам. Я просматриваю игроков, но никого из них не узнаю.
Камила наклоняется вперед и смотрит вниз.
— Кто из них Люк Райдер? — спрашивает она с любопытством. — Я слышала, Дженсен даже не хотел его видеть.
— Ага, да, он не хотел первого нападающего в стране, — сухо говорит Уитни. — Я в этом сильно сомневаюсь.
— Эй, у парня есть репутация, — возражает Ками. — Я бы не стала винить Дженсена за то, что он хочет сохранить свою команду в первозданном виде.
В ее словах есть смысл. Мы все видели, что произошло на Чемпионате мира среди юниоров пару лет назад, когда Люк Райдер и его товарищ по команде подрались в раздевалке после того, как ребята из США привезли домой золото. Райдер сломал парню челюсть и отправил его в больницу. Весь инцидент держался в строжайшем секрете, или, по крайней мере, причины, стоящие за этим. До сих пор так и не подтвердили, кто начал драку, но, учитывая, что другой игрок получил основную тяжесть травм, похоже, что Райдеру нужно было свести счеты.
Насколько я слышала, с тех пор его репутация чиста, но выбивать дерьмо из другого игрока — это то, что будет преследовать тебя повсюду. Это пятно в твоем послужном списке, независимо от статистики очков.
— Вот он, — говорю я, указывая на лед.
Люк Райдер подкатывается к блондину, на которого все еще пялится Ками, и другому парню с коротко подстриженными темными волосами. Я мельком замечаю точеную линию подбородка Райдера, прежде чем он надевает шлем и отворачивается.
Он все такой же привлекательный, каким я его помню. Только он больше не долговязый пятнадцатилетний подросток. Он взрослый мужчина, огромный и мускулистый. От него исходит огромная сила.
Я не видела его лично с того молодежного лагеря, который мой отец проводил пять или шесть лет назад. По сей день я все еще раздражаюсь, когда думаю о том, как пренебрежительно он относился ко мне. Сказал, что мне не место на льду. Предположил, что я фигуристка в придачу. И он назвал меня королевой бала. Мудак. Определенно, было забавно стереть эту дерзкую ухмылку с его лица, когда потом у нас была тренировка два на одного, и я опередила его и еще одного парня, забив по воротам. Именно мелочи делают меня счастливой.
— Он чертовски
— Это все магия члена распутного плохого парня, — подхватывает Ками. — Делает их еще горячее.
Мы все хихикаем.
— Он распутный плохой парень? — Спрашивает Уитни.
Ками смеется и говорит:
— Ну, то, что он плохой, довольно очевидно. Просто посмотри на него. Но да, у него определенно репутация любителя перепихнуться. Но не все так просто.
Я, ухмыляясь, толкаю ее в спину.
— Что это значит? Как можно перепихнуться не просто?
— Это значит, что он не лезет из кожи вон, чтобы потрахаться. Ни за кем не гоняется, не ведет себя как самоуверенный игрок. Моя двоюродная сестра видела его на вечеринке в прошлом году, и она сказала, что этот парень все время просто задумчиво стоял в углу. За весь вечер не сказал никому ни слова, и все же, каким-то образом, на него набрасывается толпа изголодавшихся цыпочек. В принципе, у парня есть выбор.
Воздух пронзает свист. Мы все инстинктивно вытягиваемся по стойке смирно, а это даже не наша тренировка.
Тренер Дженсен выходит на лед в сопровождении двух помощников тренера и Тома Эдли. Он снова дает свисток. Два резких звука.
— Строимся! Я хочу две шеренги в центре льда. — Его голос разносится по огромной арене.
По мере того, как команда выстраивается, надеваются шлемы и маски, поправляются перчатки. Здесь меньше парней, чем я ожидала.
— Разве у Иствуда не было состава почти в тридцать человек? — Я спрашиваю Уитни.
Она кивает.
— Я слышала, что он разделил тренировочный лагерь на две тренировки. Наверное, это только первая.
Я криво улыбаюсь, когда замечаю, как команда выстраивается. Ребята из Брайара стоят плечом к плечу. Ребята из Иствуда делают то же самое. Райдер стоит между двумя своими приятелями, сжав челюсть в жесткую линию.
— Хорошо, — рявкает Дженсен, хлопая в ладоши. — Давайте не будем терять время. Нам нужно многое обсудить на этой неделе, чтобы окончательно утвердить состав. Мы собираемся начать с базового упражнения "вброс, погоня и борьба". Выпустите немного энергии наружу, ладно?
Другие тренеры загоняют всех на позиции за одни ворота. Из-за того, как они выстроились перед этим, в большинстве пар игроков по одному парню из Брайара и одному из Иствуда.
Это должно быть весело.
— Первый игрок, который завладеет шайбой, я хочу, чтобы он нанес удар по воротам. Второй игрок, я хочу видеть, как он отбивает шайбу.
Он снова дует в свисток, чтобы начать игру. Это одно из самых простых упражнений, но меня до сих пор охватывает трепет. Я люблю эту игру. Все, что связано с хоккеем — это чистое возбуждение.
Дженсен забрасывает шайбу в угол за противоположные ворота, и первая пара мчится к ней вдоль борта. На их футболках нет названий или номеров, так что я не знаю, на кого смотрю.