Эффект Икара
Шрифт:
Бен вскрикнул, когда плечевая кость с влажным хлопком сломалась и по телу прокатилась волна мучительной боли. Жестоко вывернув сломанную руку противника, Намир оттащил его в сторону и швырнул на фюзеляж вертолета. Саксон, не в силах замедлить движение, врезался в тупой нос летательного аппарата и рухнул на тело мертвого пилота. Боль совершенно лишила его сил, а удары железных кулаков повредили оптику; перед глазами у него мелькал «снег». Он попытался собраться, найти в себе еще резервы, понимая, что их осталось совсем немного.
Взрыв в аэропорту, поединок с Хардести, а
За спиной он услышал шаги Намира.
— Пора с этим кончать, — произнес командир Тиранов. — Некогда отвлекаться.
А в следующее мгновение Саксон обнаружил свой последний шанс. И протянул к нему руку.
Анна подавила вскрик, увидев, как Саксон встает на колени, пытается подняться. Намир, возвышавшийся над ним, в этот момент бросил быстрый, жесткий взгляд на пленницу и подчиненных.
— Мы должны исправлять собственные ошибки, — сказал он.
Тиран повернулся к Саксону, и в это мгновение солдат встал на одно колено, взревев от боли. В руке его что-то блеснуло, и он с силой ударил Намира по лицу металлическим предметом; это был пистолет, найденный в кобуре мертвого пилота.
Наемник с окровавленным лицом полетел на палубу. Саксон поднялся, сжимая в механической руке оружие, и три раза выстрелил в упор, целясь Намиру в грудь. Этого хватило бы, чтобы отправить обычного человека на тот свет. Но командира Тиранов защищал бронежилет и подкожные импланты, способные остановить пули малого калибра. Анна почувствовала боль, вспомнив, как такие же пули превратили ее живот в кровавое месиво.
Саксон поднял пистолет и прицелился Джарону Намиру в голову. Барретт закричал.
Пальцы великана крепче сомкнулись вокруг шеи Анны, и с губ ее сорвался стон.
— Саксон! — проревел Барретт. — Если убьешь его, следующей умрет женщина!
Намир беспомощно лежал на палубе, дыша с присвистом и обливаясь кровью. Он поднял голову, прищурил один глаз и оставил только сверкающую линзу оптического импланта.
— Ну давай, стреляй, — прохрипел он. — Умный ход, Бен… Это одна из твоих сильных сторон… Способность оценивать ситуацию и использовать все тактические возможности. В этом ты хорошо соображаешь. — Он закашлялся, сплюнул кровь. — Ну давай, сделай это. Последний выстрел. — Он постучал себя по скуле под здоровым глазом. — Сюда. Я умру, и ты получишь то, что хотел. Возмездие. — Где-то внизу лопались стеклянные иллюминаторы, пламя продолжало распространяться, становилось жарко. — «Икар» горит, — произнес Намир и болезненно ухмыльнулся собственной шутке. — И мы все сгорим вместе с ним, так или иначе. Что ты решил?
— Брось оружие! — орал Барретт. Оттолкнув Федорову, он подтащил пленницу к борту и швырнул ее на перила так, что она наполовину свесилась вниз. — Попробуешь выстрелить, клянусь, я брошу ее в огонь!
Ствол в руке Саксона дрогнул. Он подумал о Сэме и своих людях, о призраках, виденных ночами в полевом госпитале. Он должен был заплатить им — этой последней пулей. Они требовали справедливости.
— Застрели меня, — снова заговорил Намир, —
— Не я, — выплюнул Саксон. — Я не такой, как вы. И никогда таким не был.
— Тогда тебе придется сделать выбор, — пожал плечами Намир. — Стоит ли удовлетворение твоей жажды мести очередной жизни невинного человека?
Он никогда больше не сможет подойти к командиру наемников так близко. Саксон был в этом убежден — если он сейчас не нажмет на курок, Намир ускользнет, Тираны исчезнут в тени, где прячутся иллюминаты, и все, что они творили, останется неотмщенным…
Чтобы это предотвратить, необходимо переступить лишь через одну жизнь. Позволить убить одного-единственного человека. Очередное имя в бесконечном списке жертв, принесенных во имя установления мирового господства иллюминатов. Жизнь Анны Келсо в обмен на смерть Джарона Намира, человека, чья душа почернела от совершенного зла.
Саксон не мог позволить ему жить. Нельзя, чтобы у такого человека, как он, была жизнь, семья, цель, в то время как все, к чему прикасался Бен Саксон, превращалось в прах.
Это несправедливо!
Внезапно с яростным рычанием он швырнул пистолет в воду и повернулся к Барретту:
— Отпусти ее, ублюдок.
Барретт ухмыльнулся во всю пасть, продемонстрировав окровавленные клыки.
— Конечно, как скажешь. — Он разжал пальцы, и Келсо с криком полетела вниз, в клубы черного дыма.
Саксон бросился к борту и услышал за спиной хохот негодяя. Барретт стрелял из пулемета, пули вонзались в палубу вокруг Бена, во все стороны летели крошки пластика и щепки.
Саксон подбежал к перилам и, не останавливаясь, перевалился через них и прыгнул вниз, а пули Барретта продолжали свистеть вокруг него.
Только что ее мир представлял собой океан боли, в котором она тонула, держась за тонкую ниточку сознания, а в следующее мгновение…
Анна падала в адскую пропасть, задыхаясь в черном дыму, наполнявшем легкие, и ее поглотило облако палящего жара. Она сильно ударилась о наклонную плоскость из стекла и стали — крышу салона, располагавшегося на главной палубе. Келсо перевернулась и покатилась вниз. Она выбросила вперед руки, чтобы остановить падение, но схватиться было не за что. Она скользила по гладкой полированной поверхности, и языки пламени, бушевавшего внизу, неумолимо приближались.
Наверху трещали выстрелы, и сквозь дым она разглядела, как еще один человек перевалился через перила и полетел вниз. Анну пронзил страх; она решила, что кто-то из наемников решил спуститься, чтобы закончить работу. Но затем она разглядела окровавленное лицо Саксона.
Он ударил металлическим кулаком по стеклу и, проделав в нем дыру, ухватился за ее край. Анна вцепилась в его протянутую сломанную руку, и он вскрикнул от боли. Она кое-как уперлась ногами в стенку и подтянулась, чувствуя, как жар опаляет спину.