Эффект Люцифера
Шрифт:
Хеллман: „Как только вы надеваете униформу и получаете роль, то есть работу, и вам говорят: „Ваша работа — следить за этими людьми“, вы перестаете быть тем человеком, которым вы были в обычной одежде и в другой роли. Вы действительно становитесь охранником, как только надеваете униформу цвета хаки и очки, берете полицейскую дубинку и играете эту роль. Это ваш костюм, и надев его, вы начинаете действовать соответственно“.
Клей: „Это больно, прямо сейчас мне больно, это причиняет мне боль“.
Хеллман: „Что причиняло тебе боль? Что причиняет тебе боль сейчас? Сама мысль о том, что люди могут так себя вести?“
Клей: „Да. Это научило меня тому, чего я никогда не испытывал раньше. Я об этом читал, я много об этом читал. Но никогда не испытывал
Хеллман (улыбаясь и качая головой): „Ты этого не знаешь“.
Клей: „Я знаю, я уверен, что ты хороший парень. Ты не плохой…“
Хеллман: „Тогда почему ты меня ненавидишь?“
Клей: „Потому что я знаю, во что ты можешь превратиться. Я знаю, на что ты способен, когда говоришь „Да ладно, я никому не собираюсь делать больно“, „Да ладно, это ведь скоро закончится, всего через две недели““.
Хеллман: „Ну а как бы ты вел себя на моем месте?“
Клей ( медленно и тщательно выговаривая каждое слово):„Я не знаю. Я не могу сказать, что знаю, как бы я себя повел“.
Хеллман: „Ты бы…“
Клей (пытаясь убедить Хеллмана):„Я не думаю, я не верю, что я был бы таким же изобретательным, как ты. Я не думаю, что у меня хватило бы для этого воображения. Понимаешь?“
Хеллман: „Да, я…“
Клей ( перебивает, кажется, он получает удовольствие от вновь обретенного чувства власти):„Я думаю, что если бы я был охранником, то не смог бы настолько мастерски сыграть эту роль!“
Хеллман: „Я не думал, что на самом деле это кому-то причиняет вред. Это было унизительно, и это был мой собственный маленький эксперимент, я хотел понять, как я могу…“
Клей ( недоверчиво): Твой собственный маленький эксперимент? Может быть, расскажешь о нем?»
Хеллман: «Я проводил свои собственные небольшие эксперименты».
Клей: «Расскажи мне о своих небольших экспериментах. Мне любопытно».
Хеллман: «Ладно. Я просто хотел посмотреть, до каких пор можно оскорблять людей, прежде чем они начнут протестовать, прежде чем они начнут отвечать тем же. Но, к моему удивлению, никто не пытался возражать, чтобы меня остановить. Никто не сказал: „Эй, прекрати меня оскорблять, ты переходишь границы“. Этого никто не сказал, они просто принимали то, что я говорил. Я говорил: „Пойди и скажи этому парню в лицо, что он — кусок дерьма“, и они послушно это делали. Они послушно отжимались, сидели в карцере, оскорбляли друг друга, хотя предполагалось, что они должны объединиться. Но они оскорбляли друг друга, потому что я велел им это делать, и никто ни разу не усомнился в моей власти. Вот что меня действительно потрясло. (В его глазах появляются слезы.)Почему никто ничего не говорил, пока я их оскорблял? Я говорил настоящие гадости, а они все равно молчали. Почему?»
Действительно, почему?
Глава десятая
Значение и выводы Стэнфордского тюремного эксперимента: алхимия трансформаций характера
Мы — подопытные кролики в лаборатории Бога… Человечество — всего лишь незаконченный проект.
Стэнфордский тюремный эксперимент начинался как простой опыт по изучению влияния, которое оказывает сочетание ситуационных переменных на поведение людей, играющих роли заключенных и охранников в искусственно созданной тюремной среде. В этом экспериментальном исследовании мы не проверяли тех или иных гипотез, а скорее оценивали степень влияния внешних аспектов определенной среды на внутреннюю предрасположенность людей, оказавшихся в некоей ситуации. Мы хотели выяснить, что сильнее — хорошие люди или плохая ситуация.
Но потом эксперимент
Пришло время рассмотреть другие факты, собранные в ходе нашего исследования. Различные количественные источники информации проливают свет на то, что произошло в том темном тюремном подвале. Мы используем все доступные данные, чтобы осмыслить то, что проявилось в процессе этого уникального эксперимента, и установить способы, с помощью которых власть или ее отсутствие могут изменить человечество. В итоге мы сможем сделать важные выводы о человеческой природе и об условиях, влияющих на нее в лучшую и в худшую сторону.
Краткие выводы перед углубленным анализом данных
Как мы видели, наша тюремная среда оказалась психологически весьма достоверной и вызывала у многих участников эксперимента сильные, реальные и часто патологические реакции. Мы были удивлены и откровенным доминированием охранников и тем, как быстро оно возникло в ответ на бунт заключенных. Нас поразило, что ситуационные факторы, как, например, в истории Дуга-8612, смогли так быстро и так сильно подчинить своему влиянию почти всех этих нормальных здоровых молодых людей.
Переживание потери собственной идентичности, произвол и постоянный надзор, а также отсутствие личного пространства и сна вызвали синдром пассивности, зависимости и депрессии, напоминающий феномен, получивший название «выученной беспомощности» [169] [170] .
Половину студентов-заключенных пришлось освободить раньше времени из-за серьезных эмоциональных и когнитивных расстройств — временных, но весьма интенсивных. Большинство из тех, кто остался до конца, безропотно подчинялись требованиям и вели себя словно зомби. Они стали вялыми и апатичными, уступая любым прихотям охранников, власть которых становилась все более жесткой.
169
Выученная беспомощность — это пассивный отказ действовать и депрессия, возникающие после очередной неудачи или наказания, особенно если они кажутся случайными, не зависящими от наших действий.
170
Понятие выученной беспомощности первыми предложили Мартин Селигман и его коллеги, исследовавшие поведение животных. В ходе эксперимента собаки получали удар током — и ничего не могли сделать, чтобы его избежать. Скоро они прекращали попытки к бегству, сдавались и пассивно принимали удары — даже когда легко могли убежать. Более поздние исследования показали параллели с людьми: находясь в ситуации неизбежного шума, люди быстро отказывались от попыток прекратить его, даже если могли это сделать. Также очевидные параллели можно найти в ситуациях клинической депрессии, жестокого обращения с детьми и супругами, военнопленными и обитателями домов престарелых. См. некоторые работы: Seligman M. E. P. Helplessness: On Depression, Development and Death. San Francisco: Freeman, 1975; Hiroto D. S. Locus of Control and Learned Helplessness // Journal of Experimental Psychology. 1974. Vol. 102, № 2. P. 187–193; Buie J. «Control’ Studies Bode Better Health in Aging» // APA Monitor. 1988. July. P. 20.