Эффект Массы. Книга 1. Спектр

Крысак-Городской Лейб-Антоний

– Возвращаетесь в больницу? – участливо прострекотал Валерн.

– Возвращаюсь на службу, – ответил Джон. – Как спектр, я должен стоять на страже мира в Галактике. Властелин – это лишь авангард. Жнецы всё ещё угрожают цивилизации. Их сотни, а может, и тысячи. Победа над Властелином лишь отсрочила их приход. Пусть жнецы сейчас в глубинах тёмного космоса, но им некуда торопиться. Это машины. Если они не смогут прибыть в Галактику при помощи ретранслятора, они доберутся и своим ходом, просто затратят на это больше времени. И моя задача – остановить их.

– Идите, спектр, – кивнула советник Тевос, обменявшись взглядами со своими коллегами. – Мы Вас не задерживаем.

Шепард повернулся на каблуках и вышел.

На его губах играла торжествующая улыбка.

– Человечество готово взять на себя свою долю общих забот о населении Пространства Цитадели, – проговорил Дэвид Андерсон, когда Джон скрылся из виду. – Вместе с другими расами Совета, мы – сила, способная противостоять любым испытаниям. Когда жнецы явятся, мы поднимемся против них плечом к плечу, будем сражаться с ними, все, как один, и вместе мы выбросим их обратно в тёмный космос.

– Жнецы подождут, – возразил Спаратус. – Да, мы недооценили угрозу Властелина, и мы это признаём. Но вместе с тем, как заметил и сам Шепард, теперь этим тварям потребуется гораздо больше времени, чтобы вернуться в Галактику. Без доступа к ретранслятору они затратят на это века. Возможно, даже тысячелетия.

– Если у них нет резервного пути, – заметил Андерсон.

– Как мы теперь знаем, – мягко произнесла Тевос. – жнецы приходили, раз за разом, на протяжении миллионов лет. И никто не смог предотвратить использование ими Цитадели как опорного ретранслятора для вторжения. Вряд ли они даже стали предусматривать такую возможность.

– В любом случае, если резервный путь и есть, мы не знаем, где его искать, – добавил Валерн. – Тем более, мы не станем прочёсывать тёмный космос в поисках жнецов – они могут быть где угодно, хоть за миллиард световых лет отсюда, в любом направлении, их найти просто невозможно.

– Вместе с тем, у спектров всегда есть работа, – заключил Спаратус. – Батарианские пираты, банды полудиких ворча, организованная преступность… Теперь ещё и геты. От которых, кстати, в ходе действий Сарена именно люди пострадали в первую очередь. Советник Андерсон, я прошу Вас по окончании совещания связаться со спектром Шепардом и поручить ему зачистку Аттического Траверса от оставшихся сил гетов. С зачисткой остального пространства справятся регулярные флоты, но Аттический Траверс находится слишком близко к Терминусу. Мы не можем обострять ситуацию на границе.

 * * *

Немолодой человек, сидящий в кресле, нажал кнопку, и картинка на экране замерла. Некоторое время он переводил взгляд с одного советника на другого, затем отвернулся от экрана. На вид человеку было лет пятьдесят, может быть, немного больше. Строгое лицо, уже тронутое морщинами, обрамлено гривой седеющих волос. Льдинки пронзительных голубых глаз. Сложение ещё крепкое. Строгий костюм – правда, без галстука, чтобы можно было небрежно расстегнуть сорочку на две-три пуговицы. Этот костюм стоил небольшое состояние. Впрочем, натуральный односолодовый виски, плескавшийся в стакане стоил ещё дороже – Лакшри Беверидж не производили напитков дешевле, чем полцентнера золота за литр. Раскуренная сигара была из той же ценовой категории. Впрочем, Призрака давно не интересовала цена – только желание. Когда-то его звали Джеком. Джеком Харпером. Он почти забыл это имя – уже много лет его называли исключительно Призраком.

Призрак вынул изо рта сигару и положил её на специальную подставку. Этот предмет он в своё время выдумал сам и заказал одному из лучших мастеров Земли. Пригубив виски, Призрак немного покатал во рту каплю ароматного напитка, затем посмотрел на женщину, стоящую у экрана наружного обзора и любующуюся видом на звезду, вокруг которой обращалась станция. Выглядела женщина на неполные тридцать лет. Это была длинноволосая брюнетка в облегающем белом костюме, подчёркивающем идеальную фигуру.

– Оператор Лоусон,

Ваши комментарии, – произнёс Призрак бархатным баритоном.

Полные губы женщины, будто созданные для поцелуя, дрогнули в лёгкой усмешке.

– Шепард молодец, – ответила она мягким грудным голосом. – Всё сделал правильно. Даже больше, чем мы рассчитывали. Цитадель спасена, и всё благодаря герою с Земли. Теперь позиция людей в Галактике упрочилась, как никогда прежде. Нас уважают, с нами считаются, нас ввели в Совет.

Оператор Лоусон обернулась к Призраку:

– Но даже этого недостаточно! – с чувством закончила она.

– Принесённые нашими солдатами жертвы заслужили благодарность Совета, – кивнул Призрак. – Но наши надежды связаны в первую очередь не с Советом, а с самим Шепардом.

– А они послали его сражаться с гетами, – горько продолжила Лоусон. – С гетами! Мы оба знаем, что главную угрозу представляют не они. Жнецы приближаются.

– Значит, мы должны их остановить, – заметил Призрак.

– Совет никогда не будет доверять «Церберу», – Лоусон сложила руки на груди. – Они не примут нашу помощь. Сколько бы ни сделало человечество. Но Шепард – другое дело. За ним они пойдут. Он же герой, он же… – девушка сдержала готовое вырваться грубое слово. – икона. Но на самом деле Шепард – всего лишь один человек. Если мы его потеряем, человечество падёт.

Призрак вперил льдинки глаз в лицо женщины:

– Значит, мы не должны его потерять. За жизнь Шепарда отныне персонально Вы отвечаете головой.

Приложение 1. Немного об истории

История вхождения человечества в Пространство Цитадели

Открытие эффекта массы

С начала эры космических полётов человечество стремилось преодолеть вычисленный Эйнштейном релятивистский барьер – предел скорости, в точности равный скорости распространения электромагнитного излучения в полном вакууме. Однако, теоретическая возможность этого была под вопросом.

Эксперименты по преодолению релятивистского барьера было решено проводить на специально построенной для этого космической станции «Гагарин». Станция размещалась за орбитой Плутона, во избежание катастрофы. Строительство было начато в 2145 году и завершено в ударные сроки – всего за два года.

Однако, прогресс в изучении данного вопроса появился только в 2148 году, когда бригада экзошахтёров обнаружила на Марсе заброшенный аванпост древней цивилизации. Прежних обитателей было решено назвать протеанами, от греческого «» – «первый». Учёные всей Земли стали работать над расшифровкой баз данных, оставленных протеанами. Основываясь на знаниях ушедшей расы, земляне выяснили, что для преодоления релятивистского барьера необходимо уметь управлять соотношением между гравитационной массой как мерой способности тела к гравитационному взаимодействию и инерционной массой как мерой сопротивления тела взаимодействиям. Для этого оказался необходим предсказанный ещё Менделеевым нулевой элемент, в атомах которого отсутствует ядро, а оболочка состоит из электрона и позитрона. Вещество, состоящее из нулевого элемента, Менделеев предлагал назвать ньютонием. Небольшое количество нулевого элемента было обнаружено на Марсе годом раньше. Выяснилось, что под воздействием определённого рода электромагнитных полей ньютоний порождает области, где соотношение между гравитационной и инерционной массой изменено. Этот эффект и получил название эффекта массы. Эффект массы сопровождается расходом нулевого элемента и высвобождением обнаруженной ещё в XX веке тёмной энергии, называемой в те времена «энергией вакуума» и сопровождающей такие явления, как, например, антигравитация, вызывающая ускорение расширения Вселенной.