Эффект Мнемозины
Шрифт:
В квадратах высветились числа.
– Давай поиграем? – Инга пригласила Сергея подойти поближе к игровой площадке.
– Ты что, меня за идиота держишь? Это же лёгкая таблица.
– Хорошо, хорошо! – рассмеялась девушка, – Давай посложнее.
Она хлопнула в ладоши, и таблица заметно опустела.
– А сейчас без карандаша не обойтись; долго играть придётся, – немного подумав, ответил Сергей.
– Да ну тебя! – шутливо стукнула она его кулаком по плечу. – Не понос, так золотуха. Не хочешь играть,
– Не, ну правда… – начал оправдываться Сергей.
– Ладно, потом поиграем. – Поле исчезло, и они продолжили свой путь. – Я к чему тебе судоку показала: подобные задачи стоят и перед любыми системами. Они не могут направо и налево соединяться с кем попало – у них есть определённая ячейка, где они могут прижиться.
– Но это же убивает идею вариаций! – поспешил Сергей.
Инга отрицательно покачала головой – «Нет!».
– Ничего подобного! Вариации могут сыграть на том поле, где есть достаточное количество свободных клеток. Чем меньше остаётся свободных клеток, тем меньше вариантов.
Я ведь предложила тебе сначала поиграть в игру попроще – ты отказался: ты понял, что там нет никаких вариантов – тупо ставь цифры, и всё. Во втором поле было мало подсказок, а значит, есть несколько вариантов решения…
– А-а-а, – догадался Сергей.
– «А-а-а», – процитировала его Инга. – Нога костяная.
– Всё-таки – идиот! – сказал про себя Сергей и улыбнулся.
Перед его мысленным взором предстало бесконечное множество полей судоку, и границы этих полей раз за разом смещались в зависимости от внешних факторов, образуя новые комбинации чисел так, чтобы не нарушать правила игры.
Правильно ли он понял свою собеседницу? Мысль эта была такой неуловимой.
– У меня такое ощущение от твоих рассказов, будто я стою перед открытием, но в упор его не замечаю.
– Ты имеешь в виду, что не до конца понимаешь, к чему я веду?
– Ду-ду… Можно и так сказать.
– Этим примером я хочу доказать, что наши чувства есть продолжение животных инстинктов. Просто у человека появилась следующая надстройка, в которой реализуется смешение: она даёт нам возможность по-новому контактировать с внешним миром – рождать всё новые сочетания.
Ещё один возможный фактор – это интенсивность мышления. Повысились скорости, увеличилась проходимость сигналов, поменялось соотношение приливов и отливов – так я называю те процессы, когда происходящее внутри человека весомее, чем происходящее снаружи.
– Рычаг?
– Да!
И тут Инга показала новый фокус, эффектный, как всегда. Неожиданно с неба со стуком деревянных перекладин размоталась верёвочная лестница и стала покачиваться между девушкой и Сергеем.
Он задрал голову, чтобы увидеть, откуда она, собственно, появилась. Дух захватило – канаты тянулись прямо до неба, сливаясь с облаками.
– Есть
Сергей схватился за лестницу, чтобы девушку не раскачивало из стороны в сторону:
– Куда ты?!
Инга, изловчившись, спрыгнула с лестницы позади Сергея:
– Ты не хочешь наверх? Хаос протянул нам лесенку… Он предлагает нам головокружительные перспективы.
– Хм… Я вижу.
Сергей с ужасом представил себя там, хотя бы на стометровой высоте, да ещё среди чаек; действительно – «головокружительные».
– Лучше побуду бесперспективной обезьяной. Спасибо.
Инга от души рассмеялась, первый раз за день.
Сергей ещё раз задрал голову. Насмотревшись, как величественно плывут облака, ему пришлось ухватиться за лестницу вторично, дабы удержаться на ногах – голова закружилась.
– Благодаря изменениям в мозгу человек стал выше своих инстинктов, – увлечённо продолжила девушка свой рассказ.
Похоже, потихоньку она приходила в себя; по крайней мере, больше напоминала ту Ингу, какой её привык видеть Сергей:
– Как и маленькая пирамида в своё время замкнулась, сохраняя свою маленькую гармонию, так и человек отделился от окружающего мира, до поры до времени управлявшего им через инстинкты. Он стал сам по себе.
В очередной раз повторяю: как неизвестно, что же на самом деле произошло с решёткой, что предшествовало появлению нашей Вселенной, так и мы – не узнаем, какие факторы послужили тому, что у человека появилось самосознание; факторов этих великое множество – некоторых сейчас не существует вовсе; это уравнение со множеством неизвестных.
– Надо уж придумать какое-нибудь слово, чтобы в очередной раз не повторять, – улыбнулся Сергей в ответ на её поучение.
– Давай! Кто придумал – тот и придумывает! – скаламбурила Инга.
– Фе-фе-фе! – скорчил глупую рожицу Сергей.
– Замётано! – рассмеялась Инга.
Инга дала Сергею немного времени переварить полученную информацию и продолжила:
– Но не только изменения в мозгу обеспечили человеку превосходство, это точно. Мне кажется, что эти изменения шли параллельными курсами; причём подтягивали, тянули друг друга за собой.
Инга как-то странно выставила свои руки вперёд, медленно сжимая и разжимая пальцы. Эта странность объяснилась чуть позже – перед ней появились ряды зелёных шаров: один сверху, другой снизу. Между шарами протянулись зелёные струны: арфа! Инга заиграла на ней. До слуха Сергея и впрямь донеслись сказочные звуки.
Раз уж Сергей не догадался после намёка с лестницей, то уж с музыкальным инструментом должно получиться лучше.
– Не правда ли, руки – настоящее произведение искусства? – на всякий случай спросила музыкантка.