Эффект недостигнутой цели
Шрифт:
– Возможно, у меня есть некоторые навыки, которые позволяют мне неплохо зарабатывать…
– Угу, – скептически протянула Лика.
– И возможно, – продолжил он. – Если ты согласишься со мной поехать, нам хватит денег, чтобы поселиться, скажем, в Лондоне, в небольшом светлом пентхаусе…
Несколько секунд Лика взирала на него с сосредоточенным удивлением и вдруг рассмеялась:
– Ты такой милый! Иди ко мне!
Она протянула руки, чтобы обнять его, явно не поверив в его признания, и Руслан с удивлением обнаружил, что ее недоверие и сарказм лишь раззадорили его. Теперь ему по-настоящему захотелось
Где-то фоном мелькнула мысль о Ликиной дочери. Девушка уже взрослая и самостоятельная, но отважится ли мать выпустить ее из-под своего крыла? Надо признать, в последние дни Саша все больше беспокоила его. На тренировке постоянно ошивалась рядом, краем глаза он ловил обращенные на себя взгляды, а когда оборачивался, она делала вид, что смотрит в другую сторону. С кем бы он ни заговаривал, она непременно находилась поблизости, пытаясь вслушаться в разговор. То ли она ревновала Бажина к матери и просто хотела вызнать о нем побольше, то ли с ней было что-то не так…
Он больше не мог сражаться. Он выходил на тренировочный ринг и изображал жалкие попытки боксировать. Его техника осталась безупречной, налитые мощью мышцы жаждали боя. Но единственное, что у него получалось – невнятные, слабые удары, какими не вырубить даже неподготовленного человека. Апокалипсис психовал, уходил с ринга, снова возвращался, заставляя себя собраться и показать по-настоящему классный бокс. Но каждый раз, когда он заносил для удара кулак, в мозгу вспыхивала страшная мысль: а что, если этот удар окажется смертельным? Он уже убил человека, пусть тот и заслуживал смерти. Апокалипсис кропотливо взращивал в себе монстра и преуспел настолько, что тот зажил собственной жизнью, вышел из-под контроля.
Теперь Сомов боялся, что любой нокаут закончится смертью противника. Этот страх сводил с ума, мешал адекватно соображать. Что-то сломалось внутри его. Какая-то маленькая деталь в доселе безупречно работавшем механизме перестала функционировать, что повлекло за собой разрушительные последствия. Непобедимый Апокалипсис стал заложником собственной силы.
– Да что с тобой такое? – недоумевал тренер. – У тебя скоро бой за чемпионский пояс, ты в курсе?
Апокалипсис был в курсе. Но с каждым днем, возвращаясь домой после разочаровывающей тренировки, он с нарастающим отчаянием понимал, что не успеет войти в форму.
Он смотрел на свои руки, такие послушные раньше и такие неподвижные теперь, и осознавал, что больше никогда не поднимет их вверх, празднуя победу. Не будет больше ни приятного волнения перед боем, ни гонга, ни криков толпы. Он мог обманывать себя сколько угодно, но рассудок уже сделал неутешительные выводы. Страх, поселившийся внутри, не позволит ему бить в полную силу. А значит, боксерскую карьеру можно считать оконченной. Его маленькая вселенная, полная блестящих перспектив, рухнула в одночасье. Никто пока этого не понял. Но пройдут считаные дни, и катастрофу уже не утаишь.
А в дополнение
Апокалипсис представлял себя в тесной камере, год за годом, без возможности тренироваться, и начинал задыхаться от паники. Он совершил ошибку! Самую страшную ошибку в своей жизни. Он ведь знал, чего стоит его удар, и должен был контролировать силу. Должен был держать себя в руках! Если бы отмотать время назад, получить шанс переиграть все по-новому, он бы не позволил себе сорваться…
Несколько дней спустя он угрюмо плелся на тренировку, надеясь преодолеть возникший внутри блок, и увидел на стенде «Их разыскивает милиция» собственное изображение. Фоторобот был выполнен не без изъянов, но все-таки довольно точно. Те, кто знал Сомова лично, непременно заметили бы сходство.
Уже сейчас фанаты бокса узнают Апокалипсиса в лицо, это чудо, что никто пока не провел параллели с разыскиваемым убийцей. А если он все-таки решит полететь в Штаты и бороться за чемпионский титул… Его ведь могут повязать прямо в аэропорту…
В тот вечер он так и не дошел до спортзала. Всю ночь просидел дома, не смыкая глаз и прикидывая дальнейшие варианты. Утром собрал вещи, сел на поезд и навсегда покинул столицу, никому ничего не объяснив.
Он был слишком подавлен. Другой на его месте рассмотрел бы возможность уйти в тень, переквалифицировавшись в тренера, и потихоньку воспитывать чемпионов, но Сомов не терпел полумер. Да и как бы он находился в зале, тренируя учеников, когда его собственная боксерская карьера так бездарно провалилась? Нет уж. Если обрывать нити, то все и полностью. С профессиональным боксом покончено.
Позже, устроившись в школу и открыв секцию для всех желающих, Сомов не нарушал данное себе обещание. Он не готовил великих спортсменов, он просто помогал мальчишкам стать сильнее. И находил в этом утешение.
За все эти годы он так и не вышел на ринг. Страх, однажды поселившийся внутри, укоренился в сознании, стал его неотъемлемой частью. Иногда на отдых в город приезжали достойные боксеры и, услышав о легендарном Апокалипсисе, приходили в зал. Несколько раз Сомов почти соглашался на спарринг, но в последний момент отказывался. Ладони потели, ноги тяжелели, и почти забытое, близкое к панике чувство накрывало его с головой. А что, если он не рассчитает удар? Что, если снова убьет?
То, что случилось в зале, разрывало шаблоны и казалось невероятным. Бажин разозлил его, как никому прежде не удавалось. Но дело не в том, что Сомова спровоцировали, ему, слава богу, уже достаточно лет, чтобы научиться держать себя в руках. Дело в том, что Сомову захотелось выйти на ринг и проверить чужака на прочность. Он отчетливо помнил тот момент, там, в подсобке, когда мозг прошила отчаянная мысль, а сердце мгновенно ее подхватило. И не было ни прежнего ужаса, ни мучительных сомнений. Сомов просто надел перчатки и вышел на ринг.