Эффект Нобеля
Шрифт:
– Не рассчитал он! – вспыхнул Лугинин, но вслед улыбнулся.
– С ним же мы перенесли вас в машину, – продолжил Константин Петрович. – Сашка нейтрализовал охрану, обеспечил отход.
Новый русский обернулся. Подмигнул стоящий за спиной Сашка. По диагонали полулежал в кресле седой шофер.
– Что, Егорыч, стареешь для такой работы?
– Нормально, Михал Иваныч, еще сгожусь.
– Ты там охранника не сильно нейтрализовал? – Лугинин искоса глянул на Сашку. – А то может тоже «не рассчитал»?
– В пределах допустимого.
– Который
– Четыре с четвертью, четыре двадцать, – ответил Константин Петрович.
– Почему ты никогда не смотришь на часы?
– Незачем.
– Четыре часа семнадцать минут. – Юрка глянул на наручные.
Лугинин устало откинулся в кресло:
– Скандал! Теперь напишут – похитили русского миллионера!.. Кстати, я ж видел ваши трупы, там на полу.
– Необходимая маскировка, для правдоподобности. А то бы вы не поверили. – Главный телохранитель снова улыбнулся усами. – По прилету на место отправим факс, мол, с вами все в порядке, необходимо было срочно вернуться по неотложным делам. Юрка уже подготовил. А рассказывать о проколах службы безопасности не в их интересах.
– А вдруг лорд Сейнсбери решит покинуть Давос сегодня ночью?
– Лорд отдыхает с русскими красотками, заказал шампанское, омаров…
– Подробности меня не интересуют.
– Как скажете, но этот банкет тоже за ваш счет.
– Ты меня разоришь! – для приличия взвился Михаил Иванович.
– Зато спасу жизнь.
ГЛАВА X
Обрубаки
«В три раза дороже, чем у нас. – Стас вложил в папку сотню сверху. – Главное, с кем мне сегодня повезет – с молоденькой козочкой или опытной козой?»
– Давайте, девчата, я вас провожу.
– Проводи. – Вторая повела плечиком. – Кстати, меня Ольгой зовут.
Темень окутывала город. Прискользил трамвай, застучал по рельсам, унося троицу на окраину.
Для соблазнения Стас применил «коронку» – обрубаки. С легким смешком пошли «Я встретил вас и всё», «Я – памятник себе», на ура – «Мне осталась одна забава – пальцы в рот».
– «Напрасно старушка ждет сына». – Сорокин пьяно поднял палец.
Улыбчивое недоумение пробежалось по лицам девушек. От Альфии пахнуло жасмином, Ольга отдавала приторной лавандой.
– Не допевайте за Утесовым, – назидательствовал инженер, – «Напрасно старушка ждет сына домой, Ей скажут, она зарыдает…» Просто вдумайтесь – «Напрасно старушка ждет сына».
Победить непонятки не помогло улыбчивое закатывание девичьих глаз.
– Еще раз по слогам… – упорствовал кавалер.
– Я поняла, – спокойно отреагировала Ольга. – Ты поняла, Альфи?
Татарочка, закусив губку, отрицательно мотнула головкой.
– Старушка не в том возрасте, чтобы рожать. – Зрелая девушка щелкнула по подбородку неопытной подруги. – Кстати, ты позвонила родителям? Будут встречать?
Альфия потупилась, чуть
«Грамотно она ее отшила. – Сорокин улыбнулся краешком губ. – Значит, все-таки с Ольгой».
После остановки молчания, лавандовая девушка воскликнула:
– О, Альф, твоя остановка! А вон твои папа с мамой.
Пунцовые щечки и прячущиеся глазки неохотно распрощались с новым знакомым, девичьи ножки спрыгнули с подножки.
– А я с тобой! – Сорокин с трудом поднял голову в район шеи официантки.
– Прекрасно, – шепнули чувственные губы, легкой поволокой зашлись глаза напротив.
Под фонарем у подъезда Ольга резко развернулась:
– Спасибо, что проводил, с тобой было очень весело.
Юноша потянулся в надежде поцелуя. Женские пальчики легли на пьяные губы.
– Не надо. Ты – командировочный, завтра уедешь… Мне неинтересны мимолетные связи.
– Зачем же ты мне строила глазки? – Стас чуть протрезвел.
– Тебе показалось.
– Я надеялся провести эту ночь с тобой…
Официантка пожала плечами. Сорокин попытался приобнять за талию.
– Езжай в гостиницу.
Юноша пытался найти смешинку в девичьих глазах, но не находил. Дыхнул перегаром, сдаваясь:
– Какой трамвай идет в район твоей кафешки?
– Трамваи уже не ходят. Дать деньги на мотор?
Стас грустно усмехнулся.
– Спасибо, найду.
Ольга открыла подъездную дверь. Каблучки зацокали по ступенькам. Привалившись к косяку, Сорокин наблюдал манящее покачивание бедер. Девушка порылась в сумочке, выудила ключ.
«Здорово! Живет на первом этаже, прямо напротив двери в подъезд. Если зайдет и замок не щелкнет, значит, хочет, чтоб я ворвался. Чертовка!»
Официантка сделала ручкой и закрыла дверь. Замок промолчал.
Выдержав паузу, пылкий юноша рванулся вверх по лестнице. Щелчок замка. И Стас воткнулся носом в запертую дверь. Басовито-пьяный хохот сотряс подъезд, Сорокин постукивал упрямым лбом в дверь, ногти скребли обшивку:
– Открывай! Я понял твою задумку.
– Будешь буянить, вызову полицию, – раздалось из-за двери.
«Какую к черту полицию? Мы ж не в Америке… Ах да, это у нас упразднили ересь с полицией, вернув милиции милициево». – Юноша почесал затылок, на прощанье бросил шекспировское: «О, женщины! Вам имя вероломство!»
Моторная память довела до остановки. Луна ярко дополняла уличные фонари, вдали надрывались собаки, воздух пропитался тополями.
Стас присел на лавку в «черной дыре» остановки. Из дальнего угла на свет метнулась тень, заходила под фонарем.
«Девушка… одна. Что делает здесь так поздно?»
– Сударыня. – Сорокин подошел. – Позвольте предложить вам свое общество.
Полноватая незнакомка в кожаной куртке с грязной блондинистостью волос сконфузилась и отвернулась.
– Небезопасно гулять одной в столь укромном месте. Гульнем вместе?!