Эффект проникновения
Шрифт:
Встретивший его в кабинете Гордеев был далеко не так вежлив и приветлив, как письменное обращение. Он работал с бумагами, загромождавшими большой стол, оторвался от них неохотно и посмотрел на Мальцева исподлобья.
– Вот что, – сказал он. – У меня мало времени и полно проблем, поэтому буду краток. Ситуация осложняется. Если вам угодно принять предложение Ратомского, соглашайтесь немедленно и получайте конкретное задание. Если нет…
Взгляд народного комиссара был так выразителен, что окончание оборванной фразы прочитывалось однозначно.
– Я
Он не был героем, но попросту не видел иного выхода. Теперь, пока они наедине в кабинете с этим могущественным человеком, вторым, а может, и первым лицом Фоксхола, или никогда… Если верить Лаухиной, действие манкуртала непредсказуемо. Препарат способен убить человека, или вызвать неконтролируемую вспышку агрессивных эмоций, или… заставить подчиняться. В первых двух случаях Мальцеву конец, но в третьем… Он не простит себе, если упустит шанс.
Выхватив из кармана блестящую капсулу, Мальцев нажал маленькую кнопку прежде, чем Гордеев успел среагировать. Кристаллическая игла впилась в скулу народного комиссара и мгновенно растворилась под кожей. Мальцев со страхом ждал.
Ничего не происходило. Гордеев как сидел за столом, так и продолжал сидеть, только взгляд его потух, а голова склонилась на грудь. Что будет дальше?
Олег затеял нехитрый тест. Он подвинул к себе лист чистой бумаги, взял авторучку и написал крупными буквами:
КОМНАТА ПРОСЛУШИВАЕТСЯ?
Перевернув листок, он подтолкнул его к Гордееву. Тот прочел и безучастно кивнул.
Сердце Мальцева застыло на полсекунды, подпрыгнуло и застучало. Он быстро нацарапал другую фразу:
ОТКЛЮЧИТЕ АППАРАТУРУ
Гордеев вышел из-за стола, приподнял крышку распределительного щитка на стене и перебросил какие-то тумблеры, после чего выжидательно уставился на Мальцева. Он не производил впечатления человека, одурманенного наркотическим снадобьем, напротив, выглядел собранным и серьезным. Олег внезапно подумал, а не играет ли с ним Гордеев и не была ли вся история с Лаухиной и манкурталом частью некоего извращенного розыгрыша или своеобразной проверкой… Учитывая всеобщую, доминирующую в Фоксхоле ауру ирреального безумия, такое было бы вполне в стиле здешних обитателей.
– Михаил Яковлевич, – произнес Мальцев, стараясь, чтобы его голос звучал по возможности уверенно. – Поясните смысл высказываний Ратомского. Что он имел в виду, когда говорил, что цивилизации Земли угрожает опасность?
– Атомный удар, – сразу отозвался Гордеев. – У нас двадцать баллистических ракет, нацеленных на двадцать американских городов. Атака спровоцирует ответный удар по России…
Мальцев буквально лишился дара речи и долгое время смотрел на Гордеева в состоянии полнейшего оцепенения. Наконец он пробормотал:
– Ракеты можно обезвредить?
– Наверное, можно, – пожал плечами народный комиссар. – Уж если мы сумели их смонтировать, так и обратный процесс нам
Пара недель! А как долго длится действие манкуртала – полчаса, час, меньше или дольше? Какая разница, двух недель у Мальцева все равно нет. К тому же если специалисты и демонтируют боеголовки по приказу Гордеева, потом установят их на место…
– Найдите способ, – сказал Олег почти умоляюще, – уничтожить ракеты немедленно, причем так, чтобы они не были восстановлены хотя бы в ближайшее время.
– Очень просто, – с готовностью откликнулся Михаил Яковлевич. – Нужно запустить одну из ракет, не открывая люка пусковой шахты. Тогда взорвется топливо, двигатели… Детонация погубит и остальные ракеты.
– Но и боеголовки взорвутся?
– О нет, атомных взрывов не будет. Ядерное оружие – штука довольно сложная, оно не так взрывается.
– Понятно. Вы можете отдать приказ о таком запуске прямо сейчас?
– Не отсюда. Нужно ехать в стратегический центр.
– Тогда поехали, – распорядился Мальцев, уже забывший о своих подозрениях. – Взрываем ракеты, затем заезжаем за Сретенским и Кудрявцевой, вы отвозите нас к Двери и даете нам Ключ, а сами…
– Ничего не выйдет, – бесцветным тоном сказал Гордеев.
– Почему?
– Потому что в стратегическом центре расположены и энергетические установки, благодаря которым функционируют Ключи и Двери. Если вы взорвете ракеты, будет уничтожен и центр… Кстати, и мы вместе с ним, ведь мы будем там. Но даже если мы каким-то образом уцелеем, вы останетесь в Фоксхоле навсегда… По крайней мере, до тех пор, пока не будет воссоздана сложнейшая аппаратура, а это годы труда. И результат не гарантирован – многие ученые умерли, а сумеют ли справиться нынешние – не знаю.
Мальцев сел на стул и жестом потребовал сигарету. К его удивлению, Гордеев подчинился не торопливо-услужливо, а с полным сознанием собственного достоинства. Возможно, препарат сделал его союзником Мальцева, но не рабом.
Пуская густые клубы дыма, Олег размышлял. Пожалуй, к лучшему, что всякая связь между Фоксхолом и Землей прервется надолго. У земных политиков и ученых будет время решать, как поступить с новой реальностью и как ужиться с новой картиной мира. Но как избежать проклятой шахматной вилки? Как расправиться заодно с ракетами с энергетическими установками и вместе с тем спасти Сретенского и Кудрявцеву, а также не пропасть и самому?
Вдруг его осенило. Черт, а нельзя ли…
– Михаил Яковлевич, – обратился он к молча стоявшему у стола Гордееву, – можем ли мы сделать так… Словом, что-то вроде мины замедленного действия? Так, чтобы ракеты взорвались ПОСЛЕ того, как мы покинем Фоксхол?
– Пожалуй, – ответил Гордеев неопределенно. – Скажем, один час – этого довольно, чтобы захватить ваших друзей и добраться до Двери…
– Да, но… В стратегическом центре останутся еще люди? Они погибнут при взрыве?
– Конечно.