Эффект птеродактиля
Шрифт:
– Позже, – ответил он, – не будем портить праздник.
Праздник удался, впрочем, так всегда в доме Краучей. Барти восхищался нашим балом.
– Эх, в мое время были только факультетские вечеринки да собрания у декана в его «Клубе Слизней». А тут такое веселье. Но вейлочка дала! Это нечто. А вы, девочки, выше всех похвал. И повеселились, и в рамках удержались. Мэгги шикарно открыла бал с Поттером. Но как отвисли челюсти, когда Гермиона вошла в зал с двумя парнями… Жалко, что меня там не было.
– Ты бы точно сплясал на столе? –
– А почему бы и нет? Тот русский неплохо смотрелся. Интересно, что они там пили?
– Явно не лимонад, – покачал головой дед, – девочки, вам не предлагали?
– Сидр, сэр, – ответила я, – но мы не стали. Во-первых, и с него может развести, а во-вторых, шутников хватает.
– Да, – согласился Барти, – самая распространенная «шутка». А в слабоалкогольном напитке сложнее заметить добавки. К тому же стоило учитывать духоту. Действительно, самое разумное было ограничиться лимонадом. Будет у вас еще и шампанское, и вино. А пока лучше, что вы просто веселились.
– Думаешь, что Флер подпоили? – спросила я. – Она не очень-то приятная особа, и шармбаттонцы ее не любят.
– Очень похоже на то, – подтвердил мои подозрения Барти, – чисто женская месть. Надеюсь, что у девушки неприятностей не будет. Вроде бы после «бенефиса» директриса ее куда-то увела. Так что ничего непоправимого не случилось.
Мы с Мэгги вздохнули. Враги могли оказаться у кого угодно. Хорошо, что над нами так не «подшутили». До грехопадения не допустили бы профессора, но и в шоу с задиранием юбки не было ничего хорошего.
– На бал нужно ходить, как Гермиона в лес, – тихо сказала Мэгги.
– Между прочим, я договор от мадам Малкин получил, – сказал дед, – на твое «магическое милитари». Условия неплохие. Барти тоже хочет такие штаны. Так что пришлось подписать. Нельзя разочаровывать родственников.
– Я хочу это видеть, – сказала я.
– А как же, – улыбнулся Барти, – это будут специальные штаны для наблюдений за пикси. Я ведь должен быть экипирован как настоящий исследователь.
И был приятный вечер, а утром гора подарков под елкой. Визит к Грейнджерам вышел грустным. Эдвин умирал. У него был врожденный порок сердца. В свое время сделали несколько операций, но врачи не всесильны. Мне было очень жалко всех. Дед тяжело вздохнул.
– Джейн, – сказал он, – я понимаю, что тебе сейчас не до этого, но я узнавал: есть магглорожденные колдомедики, которые готовы помочь магглам. Можно провести все необходимые расчеты, учесть все риски. Большинство лекарственных зелий можно адаптировать для простецов. У меня большие связи и масса возможностей. Ты вполне можешь родить еще одного ребенка. Может быть, и Эдвин к вам вернется. Только другим. Если надумаешь, дай знать. Пройдешь обследования, пропьешь курс зелий. Я приглашу специалистов и все оплачу. Договорились?
Мистер Грейнджер обнял жену.
– Это действительно возможно, мистер Крауч?
– Возможно, я узнавал. Я вам так признателен за
Я поцеловала младшего брата. Как бы там ни было, только благодаря ему я попала в эту жизнь и нашла замечательных друзей и родственников.
– Возвращайся, Эдвин, – сказала я, – возвращайся к маме и папе. И ко мне.
В глазах Джейн появилась надежда.
– Вы об этом не хотели говорить со мной, сэр? – спросила я, когда мы вернулись в поместье.
– Нет, Гермиона, я сам не знал. А то бы привел к ним колдомедика. Хотя тут уже ничего не поделаешь, магия тоже не всесильна. Есть теория, что душу можно уговорить остаться, но этот ребенок для этого недостаточно разумен. К тому же я действительно слышал, что умерший малыш может вернуться к любящим родителям. А Грейнджерам он слишком дорог, без него их жизнь станет пустой.
К тому же существовал риск, что они захотят вернуть меня. Это уже несколько цинично, но понятно. Но я только за, если у них родится здоровый ребенок. В современном мире многое делается для детей с синдромом Дауна, я не спорю. Но здоровый малыш – это здоровый малыш.
– А что случилось у нас?
– Пойдем в кабинет.
Мы вчетвером устроились в кабинете. Мэгги тоже пригласили. Барти закатал рукав и показал метку.
– Она стала активной? – спросила я.
– В том-то и дело, что нет, – ответил Барти. – Но я иногда чувствую какое-то давление. Принуждение. Зов. Вот тогда появляется жжение в метке. Это совсем не то, что я чувствовал при вызовах Лорда. Я бы сказал, что это похоже на действие какого-то артефакта, направленного лично на меня.
– Тебя пытаются вытащить за пределы поместья? – прищурилась я.
– Похоже на то, – вздохнул Барти.
Это было отвратительно.
– И как ты с этим борешься?
– Тяжело приходится, но пока держусь, – ответил он.
– Есть ритуал, – ответил дед, – старинный и жестокий. Глава Рода я. И я беру на себя часть долгов и вины сына. Потому что в том, что с ним случилось, есть и моя вина.
Барти опустил глаза.
– Поэтому я хочу, девочки, чтобы у каждой из вас был артефакт, который подаст мне сигнал, если с вами что-нибудь случится. Думаю, вы понимаете, что меня могут принудить поступить каким-либо образом, шантажируя вами.
Мэгги коротко вздохнула. Видимо, для нее было шоком, что такой важный человек, как мой дед, заботился и о ней. И его можно шантажировать, угрожая ей.
– Сэр, – медленно проговорила я, – а где можно узнать все про Турнир, который сейчас происходит в Хогвартсе? Может ли он служить инициацией? Или подготовкой к какому-либо ритуалу?
Дед откинулся в кресле.
– На основании чего ты делаешь такие выводы, Гермиона?
– Поттера ввели в Турнир против правил. До этого Турнир не проводился несколько веков. С некоторой натяжкой можно предположить, что Поттер и Турнир связаны между собой.