Эффект загадки
Шрифт:
Лекка толкает его плечо и пересаживается на другой край дивана.
– Что? Ужасная? Ты хочешь сказать, что полюбил бы кого угодно? Да?
Чикк Кштфорс улыбается Лекке, но нам на мгновение кажется, что его улыбка немного грустная.
– В том-то и дело, что нет. И масса людей страдает от неразделенной любви. Мучаются мыслями. Утешаются надеждами. Гибнут под обломками своих планов… И это от того, что ответное оружие было настроено неправильно…
– Мне нет дела до остальных, - Лекка поворачивается на спину и устраивает
Доктор кладет руку ей на лоб, как будто проверяет, нет ли температуры.
– Ты эгоистка, Лекка Церсса. Как будто ты не знаешь, что человек не может настроиться на любовь к другому человеку.
– Знаю… - отвечает Лекка с нежной улыбкой, - Я дословно выучила ту лекцию, на которой ты обратился ко мне. Помнишь? А перед этим я подговаривала Стаффи, чтобы она спросила у тебя, кто вкладывает признаки в ядро предпочтений… И ты не смог бы ответить и объявил бы перерыв и стал бы думать, а мы сбежали бы с лекции и ты стал бы ругаться, когда не обнаружил бы, кому дать ответ…
– Ровно шесть «бы». И кто же создает ядро, уважаемая студентка?
– Не знаю, милый. Я хочу найти его и поблагодарить. Знаешь, когда я была маленькой, я почему-то считала, что папа знает, что будет завтра. Будто бы он уже написал план и запрятал его в ящике стола. Я разбрасывала его бумаги, но не умела читать и страшно обижалась на это. Глупая я, да?
– Нет, - тихо отвечает доктор Чикк, - Ты не глупая. Тот, кто пишет планы и формирует ядро - действительно есть. Это Бог. Нам следует поблагодарить его.
Руки Церссы обвивают шею ученого и она, как маленькая девочка, прижимается к нему.
– Мой Бог – это ты. Я буду молиться тебе.
– Тогда выбрось в мусор твою икону… То есть мою фотографию, которую ты похитила из выпускного альбома. Потому что я неправильно написал план.
Доктор шутит, но его взгляд, обращенный к прямоугольнику открытой двери, серьезен.
– Вот еще. Икону – в мусор? А в чем ты ошибся?
– Ну, я же позвонил господину Генералу и попросил дать нам какую-то работу и продлить твой контракт. Вот он и приказал разместить в лаборатории это чудовище.
– Это не страшно, дорогой. Скоро ты напишешь заключение и его уберут отсюда. И вот тогда-то ты уже точно не отвертишься и я увезу тебя на море. На весь куцый остаток каникул. А там прикую тебя к камню во время прилива и заставлю взять меня в жены. Вода будет подниматься медленно, ты будешь сидеть на камне и пытаться отсоединить цепочку…
– А ты – бегать по берегу и думать, что я выберу – камень или тебя, - улыбается доктор.
Лекка притворяется рассерженной, а потом громко радостно смеется.
18.
– Каждая машина, Лиза, как и человек, обладает своим характером. И если ты хочешь чего-то
Сегодня нетерпение Лизы победило лень и она ждала меня на трассе возле поворота к лагерю. Пешком шла. День нынче жаркий и она, забравшись в кабину, первым делом схватилась за бутылку с водой.
– В прошлый раз у меня не получилось подружиться с твоей машиной, но я попробую еще раз, - Лиза включила указатель поворота и, наваливаясь на руль и педали, тронула «УАЗ» с места.
Надо сказать, на курсах в городе, куда она ездила дважды в неделю, ее уже чему-то научили, по крайней мере, решительности в управлении прибавилось. На плохой дороге мы дважды заглохли и никак не могли взять короткий подъем, но в лагерь въехали, гордо нажимая кнопку сигнала с целью обратить на себя внимание встречных. Встречный Шнырь угодливо поклонился до земли и отошел подальше на обочину.
Кто-то побывал на поляне в наше отсутствие. Мусор был аккуратно собран в пакет под деревом, куча дров значительно выросла, а на траве перед входом в палатку лежала большая стрелка, вырезанная из бумаги. Следуя ее направлению, я поднял полог.
– Вот это да… Ты посмотри, Лиза, что здесь творится!
Свитер, спальник и прочее барахло, которое я держал в палатке, было сдвинуто к стенкам, а посередине на полу находилась симпатичная скатерть, на которой стояли кастрюли, тарелки, столовые приборы и стаканы. Впечатление было, что скатерть попала сюда прямо из ресторана. Я некоторое время смотрел на это великолепие, прикидывая, чья это затея.
– Ух-ты… - протянула Лиза, заглянув через мое плечо, - Кто-то обещал прибыть к тебе в гости?
– Никто… По крайней мере, я об этом не знаю. Странно…
Я оглядел поляну, но не обнаружил ничего, что могло бы пролить свет на эту загадку. Намерения у людей были явно добрыми, гости навели порядок и принесли дров. Но куда они пропали сами?
Лиза оглядела бумажную стрелку и воскликнула:
– А на обратной стороне написано «приятного аппетита»!
– Вот как? А почерк тебе не знаком? – спросил я.
– Крис, буквы печатные. Синий фломастер.
Я на секунду задумался, затем твердо скомандовал:
– Берись, Лиза. Выносим скатерть из палатки вместе со всем содержимым!
– Зачем?
Испуг в ее голосе был едва заметен, но это кое-что подтверждало.
– Если «приятного аппетита», то принимаемся за трапезу. Тот, кто это сделал, обязательно придет взглянуть на нашу реакцию. Затратить столько труда и не посмотреть, как это оценили? Любопытство!
Мы осторожно вытащили все и расставили в тенечке. Суп в кастрюле оказался горячим. Я поглядел на кострище – ни дымка.