Эфирные контрабандисты
Шрифт:
Я не стал окликать спутников, а молча дошёл до того места, где на них среагировала защита города, и принялся оглядываться. Отверстия и щели в стенах я тут уже осматривал, но всё же решил перепроверить. Однако результат был тем же — дырка в стене оставалась просто дыркой в стене…
Логический тупик, в который я зашёл, настолько вымотал меня, что я решил не уходить с того места, пока не пойму, что именно было причиной тревоги. Покачиваясь с пятки на носок, я задумчиво обводил взглядом окружающие дома. Пустые дверные проёмы, чёрные дырки окон, остатки крыш, странное
— Фант, если человек придурок — то придурок он всегда! — озвучил я сам себе очевидную мысль, замерев и глядя прямо в землю.
Я стоял на углу перекрёстка улиц. Весь перекрёсток был выложен мраморной плиткой. Она местами потрескалась, вспучилась, раскрошилась, но самая крайняя её полоса оставалась ровной. Края плит были подогнаны друг к другу тщательнейшим образом. А ещё плита под моими ногами слегка, практически незаметно, пружинила… Я запомнил место и вернулся к проходу внутрь крепости, где мы оставили набор инструментов взломщика. В него входили два очень нужных мне предмета — лопата и фомка.
Вот с ними я и вернулся на перекрёсток, принявшись поддевать ту самую плиту, на которой ранее стоял. Весь крайний ряд плит скрывал от глаз техническую яму в два метра глубиной. И самое смешное — я уже видел такие… Их часто обнаруживали и вскрывали первые экспедиции — в надежде найти местную канализацию и по ней добраться до нужного места в городе. Однако все такие подземные лазы заканчивались тупиками. Да, по самому низу тянулись трубы, но они были закопаны. Одна из экспедиций Араэле пыталась копать подземный ход, но как только вошла в пределы действия орудий — те расстреляли горе-копателей прямо под землёй, заодно обвалив проход.
Зато теперь я отчётливо видел причину, по которой их тогда обнаружили под землёй — и как нас засекают на поверхности. Плита лежала на четырёх скобах, выступающих за края ямы. Если на них нажать — они слегка пружинили. Если начать долбить лопатой, то они начинали мелко дрожать. А если приблизить ухо и надавить на скобу — слышался отчётливый и очень тихий щелчок. С обратной стороны все плиты были покрыты укрепляющими логосами.
После обеда я направился бродить по улицам, а Араэле и Кесан снова пошли со мной — посмотреть, что я буду делать. Вскоре я обнаружил очередное вкрапление мраморных плит и дождался, когда орудия бастиона снова опустятся. После чего отправил Кесана и Араэле следить за ними, а сам прошёлся по плитам.
— Нацелились на нас! — удивлённо сообщила девушка, а жрец просто радостно вскрикнул. — Что ты сделал?
— Плиты!.. — пояснил я. — Вот этот ряд плит скрывает яму, где идут трубы.
— Да, я знаю. Я же тебе рассказывала, как мы пытались копать вдоль труб…
— Всё верно. Вот только смотри: скобы, на которых лежит плита, двигаются!.. — согласился я и наглядно всё продемонстрировал. — Именно так они и определяют чужое присутствие. Сигнализация может находиться везде, где есть рукотворное покрытие на земле. И если находить такие места, сильно не топать рядом, не наступать и вообще вести себя осторожно — автоматоны и не узнают, что кто-то ходит в городе!..
— А-а-а-а! — с радостным
Я и Кесан немного опешили. Да и Араэле сообразила, что при её положении не положено кидаться на шею малознакомым мужчинам, и быстро отстранилась, не переставая при этом сиять, как начищенная монета.
— Ты нашёл! Теперь мы сможем пройти? — спросила она с надеждой.
— Вот завтра и попробуем это сделать… — ухмыльнулся я.
Глава 46
В которой прибывают наши конкуренты и нам приходится свернуть исследования, что вновь провоцирует конфликт, после которого нам приходится срочно вернуться на скалу
Вечером мы решили отпраздновать наше открытие. Может, само открытие и было так себе, зато это был шаг вперёд, вслед за которым можно было сделать второй. Я очень хотел добраться до акрополя и понять, как отключить защиту. Вот не верю я, что те, кто защиту включал, сами же и померли от ударов орудий… Конечно, был ещё вариант, что бедные акрополи и бастионы безответно пытались добиться каких-нибудь кодов доступа от гостей города, но, глядя на автоматоны — я сильно в этом сомневался.
Если же добраться до акрополя и отключить защиту было нельзя, то нам стоило идти до лицея… в смысле, ликея — и искать сокровенные знания там. Во всяком случае, это было единственное учебное заведение, которое находилось во внешнем круге. Впрочем, в тот вечер мы не обсуждали все эти насущные вопросы — мы просто достали бутылку молосы и бутылку вина и праздновали. И только грустный Таби сидел в рубке, потому что ему официально пить нельзя было ещё год.
— Фант! Ты всё-таки очень необычный человек! — сказала Араэле. — Никто и никогда ещё не пытался так глубоко разобраться в местной системе защиты. Даже выходцы из твоих яслей! За тебя! Пусть эта маленькая победа у тебя будет не последней!..
— …Да! — веско согласился с тостом Рубари.
А я был просто счастлив, потому что, наконец, решил задачку, не дававшую мне покоя. Когда у тебя маленький круг общения — а у меня он именно такой был почти всю прошлую жизнь и с годами становился лишь меньше — сразу начинаешь ценить и те необычные победы, когда соревноваться приходится с самим собой. Я почти забыл это ощущение хорошо распутанной головоломки — и очень боялся его завтра потерять, потому что мог чего-то не учесть…
— Там огни! — закричал прибежавший из рубки Таби. — Какие-то дирижабли!
Вечер перестал быть томным. Мы все, конечно же, кинулись смотреть, кого там принесло. Я выскочил на палубу с биноклем и с сожалением разглядел в отсветах фонарей золочёную эмблему в виде шлема, с которой летал дом Бонги. Не надо было быть крутым провидцем, чтобы предсказать, что на дирижаблях и сам Бонги имеется. И главное — этих дирижаблей было целых три штуки. Не зажигая свет, мы завели винты и начали уходить прочь, огибая город по кругу: было ясно, что новоприбывшие корабли с исследователями собирались занять место посадки.