Ефрейтор Икс [СИ]
Шрифт:
На столе была и картошечка, и огурчики, и помидорчики, еще из прошлогодних запасов, и любимая Павлом ветчина. Графинчик малиновки играл рубиновым блеском. Сообразив, что шапка-невидимка будет действовать до тех пор, пока он не вылезет в город, Павел достал из рюкзака непочатую флягу настойки, налил рюмки, поднял свою, сказал:
— За мое возвращение, и чтобы вся эта хренатень поскорее кончилась…
Выпив, Анна Сергеевна проговорила:
— Что это, Паша? Неужели коньяк?
— Да нет, Анна Сергевна, это лучше коньяка… — усмехнулся Павел, прилаживая на тоненький кусочек хлеба, толстенный шмат ветчины.
Так и сидели
Всю ночь он проспал спокойно. Видимо чувство опасности настолько притупилось, что его уже не будили звуки мотора на улице и пьяные вопли. Не спеша, позавтракав, он прошел через двор соседа, и отправился к Димычу. Дежурный, перекинувшись парой слов по телефону с Димычем, беспрепятственно пропустил.
Лишь только Павел вошел в кабинет, Димыч ринулся ему навстречу с криком:
— Здорово, старатель! Ну как, нашел?
Похлопав Димыча по спине, Павел проворчал:
— Экие нежности… Нашел, конечно…
Он прошел к столу, на ходу доставая из кармана пакетик с алмазами. Сел на стул, высыпал алмазы на стол. Димыч осторожно поворошил кучку пальцем, проговорил задумчиво:
— Ну вот, и замкнулся один круг твоей жизни. Возможно, самый широкий…
— Да нет, Димыч, не круг… Знаешь? Знак бесконечности… Восьмерка, положенная на бок? Вот я и прошел по обеим петлям. А алмазы — место перехлеста петель… Димыч, ты вот что, скажи поскорее; нашел ты Валерию?
— Нашел, конечно… Неделю искал, как сквозь землю провалилась, пока не додумался заглянуть на ту квартирку, где вы так романтично укрывались от бандитов…
— Ну?! — и тут Павел, будто в ослепляющей вспышке, все понял, и содрогнулся от лютой тоски и омерзения.
— А вот те и загну!.. — Димыч откровенно заржал. — Не похищал ее никто! По твоей роже вижу, ты сам уже все понял… — Димыч согнал с физиономии дурацкую ухмылку, сочувственно проговорил: — Романтическая и благородная душа ты, Паша… Подробностями-то поинтересуешься?..
— Ну, давай, подробности… — без энтузиазма обронил Павел.
— Мне ее даже и колоть не пришлось, она сама все выложила, как только я ей объяснил, что Герка Шнифт вовсе не самый главный авторитет, а шестерка при Степаныче. Всем Степаныч заправляет, и ей ничего не достанется, кроме пули в затылок…
— Погоди, Димыч, ты давай по порядку. С чего началось?
— А началось с того, что Валерия обратила внимание на чуть заметные дырочки, наколотые под буквами в своей библии…
— Ну да, видел я ту Библию… — протянул Павел. — Издана в Сан-Франциско в двадцатом году…
— Вот именно… А поскольку она большая любительница детективов, то быстренько выловила послание своего прадеда. Первое, что она сделала, это пошла искать самого большого авторитета в нашем городе, а напоролась на Герку Шнифта. Он ей умело впарил, что он, как раз, и есть самый большой авторитет. Она закрутила с ним бешеный роман, умело влюбила в себя, но вот беда, Герку надолго не хватает. Но ей и не нужно было, надолго. Лишь бы он ее от Комаревского прикрыл. После чего пошла к Комаревскому, с Библией, дура… Он ее, естественно, вульгарно кинул. Хорошо хоть не хлопнул. Практично оставил до проверки сообщения. А тут еще, один бывший мент из его окружения, подтвердил, что в нашем городе имела место история с алмазами из неизвестного месторождения. Тебя, как носителя информации, Комаревский тут же решил
Павел уныло проговорил:
— Хорошо хоть Валерия оказалась не мелкой шлюхой, которой все равно под кого за сотню лечь, что под паровоз, что под Герку… Все равно противно… Мне-то что делать?
— Да-а, Паша, ты та-акой жирный кусок, из та-аких зубастых пастей выдернул… — медленно выговорил Димыч.
— Эт, уж точно… Мне теперь придется вырыть на огороде блиндаж, купить пулемет, миномет, и несколько ящиков противопехотных мин… Слушай, Димыч, а если вокруг всего этого шум поднять? Может, отцепятся?..
Димыч несколько минут молча отделял из кучки самые крупные камни, откатывая их в сторону пальцем. Наконец спросил:
— А ты в тайге, много чего наворотил?
Павел конфузливо пожал плечами:
— Да всего штук пятнадцать завалил…
— Ну-у, Паша!.. А говорил — средней жестокости и кровавости… Тут уже тянет не на среднюю жестокость… Ты хоть карабин не привез?
— Нет, конечно… Он же засветился от мушки, до приклада. На прикладе, с одной стороны, зубы отпечатались во всех подробностях, на другой — височная кость. На дне Енисея лежит карабинчик, а жаль, надежный был, и бил метко…
— А бойцы Комаревского и Степаныча столкнулись на трубке?
— Похоже, что столкнулись… — протянул Павел раздумчиво. — Но на трубке взяли верх Степанычевы бойцы. Они потом с та-аким азартом за мной гонялись! Хотя, я им сразу дал понять, что голыми руками меня в тайге не возьмешь. Я ж в первый же день вертолет сбил…
Димыч расхохотался, протянул:
— Ну-у, Паша, тебя одного в Чечню отправить — и можно больше ни о чем не беспокоиться…
— Хотя, похоже, что сбил я вертолет Комаревского… — раздумчиво протянул Павел.
— Почему так думаешь?
— А потому, что последний маячок, от которого я избавился, был Степанычев…
Димыч проговорил раздумчиво:
— Похоже, они тебя зауважали. Если бы хотели свалить на тебя всю эту таежную бойню, то на тебя пришла бы точная ориентировка. А то приходила ориентировка на какого-то человека со шрамом на лбу, ни тебе примет, ни описания, ни возраста. Этих шрамов на лбах в наше время… Это ж самая характерная травма при дэ тэ пэ… Ладно, Паша, звони репортерам, назначай свидание на крыльце губернской управы на четырнадцать ноль-ноль, а я к генералу. Уж он-то убедит губернатора выйти к народу… — Димыч ссыпал крупные камни обратно в пакет, бросил Павлу, а остальные загреб в горсть.