Ефрейтор Икс [СИ]
Шрифт:
— А мы уже тута… — и опрокинул стакан в рот.
Павел проговорил гостеприимно:
— Алла Викторовна, присаживайтесь к столу. Закуски много. Водки, правда, маловато, но мы сейчас за второй бутылкой сбегаем.
Она еще некоторое время сверлила Павла начальственным взором, потом хмуро бросила:
— Я не пью… — и пошла прочь.
Опрокинув стакан, и закусив селедочкой с лучком, Павел проворчал:
— Завтра докладную накатает…
Димыч проговорил благодушно:
— Пусть катает… Строго говоря, ты не на работе пьешь.
Павел проворчал:
— Те хоть не гонялись за мной по тайге, и по городу… Так что, заслужили…
Они сидели, попивали пивко, со смешком вспоминали перипетии бурного лета для Генки, оказавшемуся в стороне от схватки. Вечер был замечательно теплый, и даже пацаны, носящиеся по стадиону оравой за мячом, не мешали отдыху.
Вдруг Димыч, глядя поверх плеча Павла, проговорил тихо:
— Паша, у тебя наган при себе? Вечер визитов, что ли…
По аллее медленно плыл здоровый, как крейсер, "Мерседес". Вот он плавно подплыл, остановился, почти ткнувшись передним бампером в Генкин "жигуленок", открылась не дверца, но дверь, и оттуда вылез Комаревский, собственной персоной. Легко взбежал по ступенькам, и, забыв поздороваться, присел на парапет.
Димыч неприветливо проговорил:
— Водка кончилась, но мы можем и пивка налить…
— Спасибо… — машинально обронил Комаревский.
Димыч радостно вскричал:
— Брезгуют с нами плебеями, плебейское пивко пить!
Комаревский проворчал благодушно:
— Не хами, подполковник, я по делу…
— Ба, уже знает, что я подполковник… — протянул Димыч. — А ведь я только сегодня звездочки получил…
Павел радостно вскричал:
— Димыч, это он мне остальные девяносто тысяч привез!
Комаревский равнодушно пожал плечами, глядя в сторону, пережидая радостное оживление, вызванное своим появлением.
Димыч проговорил серьезно:
— Нет, Паша, это он приехал за теми десятью тысячами… Ну, и сквалыги же вы, комсомольцы! — горестно вскричал Димыч. — Паша честно выполнил свою часть работы, так если бы вы честно ему заплатили, вы бы не понесли таких убытков, и трубка бы у вас в зубах осталась. Нет, вы принялись гонять его по тайге, как валка позорного…
Павел резко выкрикнул:
— Не отдам! — и, привычно бросив руку вниз, выхватил из сумочки наган, повторил с нажимом: — Не отдам! Буду отстреливаться до последнего патрона…
Комаревский устало протянул:
— Паша, спрячь наган… Как дети малые… Ну, трубка и так у нас осталась. Мы, просто, губернатора в долю взяли. Правда, Паша, ты изрядно нам подгадил… Мы уже не получим тех прибылей, на которые рассчитывали, Де Бирсу козу заделать не сможем. Но это уже и не важно, зато мы теперь сможем надавить на правительство,
Димыч проворчал саркастически:
— Видал, Паша, какие они крутые? Я ж тебе говорил…
Замполит продолжал:
— Губернатор сразу условие поставил, что тебя никто не тронет, и что мы предложим тебе работу. Он же тебя в герои области возвел. Ты ж теперь крупный козырь у него в борьбе за кресло на второй срок.
— И какую же работу вы мне предложите? — саркастически усмехаясь, спросил Павел. — Одноразового киллера?..
— Разовые особые поручения за хорошую оплату, а в промежутках ты сможешь сидеть, и свои романы писать…
— Это ж надо подумать, еще один Мавроди выискался… Может, ты не знаешь, но я единственный из нашей окололитературной тусовки, кто не оттащил свои скудные сбережения в МММ. Это ж надо быть идиотом, чтобы поверить тебе, после того, как ты не выполнил условия договора — не заплатил мне остальные девяносто тысяч…
Комаревский равнодушно пожал плечами, проговорил:
— Это компенсация за то, что ты столкнул нас со Степанычем. Убытки-то получились огромные. Да и наш вертолет ты сбил. Ты хваткий парень, Паша! Это ж надо, четырнадцать человек положил! И не хилых бойцов…
— Так что же, вы больше не растите на меня зуб? — осторожно спросил Павел.
— А смысл какой? — пожал плечами Комаревский. — Ради вульгарной мести? Так я же не Степаныч. Это он до сих пор планы мести лелеет…
— Послушай, замполит, — искательно затянул Димыч, — замолви за меня словечко, чтоб меня из органов не выгоняли? А я, так уж и быть, забуду, как ты летом резвился… Дело-то, еще не закрыто.
— Такие вопросы не я решаю… — отмахнулся Комаревский. — Да ты и так скоро все забудешь. Ладно, Паша, надумаешь — позвони… — и он легко сбежал с галереи, оставив на парапете белый прямоугольничек визитной карточки.
"Мерседес" медленно маневрировал на тесном пространстве, осторожно выруливая между тополями. Генка сказал:
— Мог бы и задним ходом выехать…
Вдруг Павел спохватился:
— Гена, а ты почему на равных с нами пьешь? Ты ж за рулем…
Генка беззаботно выхлебал полбутылки пива, проговорил:
— А щас Смертин приедет, он нас и развезет. Надо же напоследок попользоваться должностными привилегиями…
Павел тяжко вздохнул, сказал:
— Зря вы ввязались…
Димыч проворчал дружелюбно:
— А по уху?..
Павел пошарил в отделении сумочки, где у него лежали документы и записная книжка, извлек фотографию, протянул Димычу. Тот вгляделся, в наступающих сумерках, понимающе протянул:
— То самое распятье…
— Димыч, поскольку вас из-за меня из органов выгнать могут, я бы хотел компенсировать…
Генка встрепенулся:
— Что, еще кому координаты месторождения продать?
— Да нет, само распятье… Мне один знающий человек сказал, что на аукционе в Лондоне оно больших денег может стоить…