Ефросиния Московская. Крестный подвиг матери Русской земли
Шрифт:
И с горькою досадой произнес:
«Теперь я вижу, как велик Христос!»
Райские птицы
Озарилась светлица
Темной ночью, как днем!
Это райские птицы
Засияли огнем,
Несказанным, небесным,
В золотых переливах,
Сергий в келлии тесной
Видел дивное диво!
Птичьи вспыхнули перья,
Словно в небе заря,
На высоких деревьях
Возле монастыря.
Старец
Свет рассеивал тьму.
Тихо ангелы пели,
Обращаясь к нему:
«Сколько птиц златокрылых
Возле кельи твоей
Ночью темною было —
Столько добрых детей
Даст святая обитель.
Ты веди их во мгле,
Ты – заступник, учитель
Всех на русской земле!»
Старость преподобного Сергия
Вот Сергий – старец на исходе дней,
Остались в прошлом подвиги, затворы,
И жизнь его окидывая взором,
Хотят постичь,
Что было главным в ней?
Упорный труд с зари и до зари,
Уклад простой, но чистый и суровый;
Он строил души и монастыри,
Чтоб на Руси звучало Божье слово.
Он веры протянул живую нить,
Чтоб примирить князей, объединить
Вокруг Москвы, и нанести удар,
И сбросить иго тяжкое татар.
Россия вновь пред гибельной чертой,
И я задумалась: найдется хоть один
Отчизны бескорыстный, верный сын,
Чтоб в наше время, темное, лихое,
Ободрить Русь молитвою святою?
В Троице-Сергиевой Лавре
Я побывала в Лавре на Крещенье,
Снега искрились, как века назад.
В январском золотистом освещенье
Сияла Лавра, словно Божий град.
Я помолилась в Троицком соборе
За Русь святую, за своих детей,
И чудилось мне в тихом стройном
Хоре
Освобожденье от земных страстей.
Я приложилась к чудотворной раке
Святого Сергия. Небесный аромат
Струился от нее, и таяли во мраке
Огни цветные золотых лампад.
И в этом древнем храме
Намоленном
Любовь я ощутила и покой.
И старец, сединою убеленный,
Коснулся сердца ласково рукой.
Торжество нашей веры православной
«Пока мы верим – мы непобедимы»
Как много потеряли мы святого!
Осквернены отцовские могилы,
И то, что сердце русское любило,
Разрушено по воле рока злого.
Лишь только вера светлая в Христа
Как прежде милосердна и чиста.
Она смягчает роковые страсти,
В нас пробуждает
И наполняет мудростью искусство,
Указывая путь к любви и счастью.
А в бедствиях спасает нас незримо.
Пока мы верим, мы непобедимы!
Прозрение Рассказ византийского епископа Баллада
1
Разнесся слух по храмам Византии,
Подхваченный и знатью и толпой,
Что далеко в загадочной России
Явился миру истинный святой.
Молитвою он воскрешает мертвых,
А ласковым прикосновеньем рук
Святой умеет исцелить недуг…
И вот собрался я в далекий путь,
Преодолел я сотни, сотни верст
Без спутников, совсем один, как перст,
Чтоб на святого русского взглянугь.
2
Раскисла грязь, колеса вязнут,
И серой, мутною стеной
Без роздыха льет ливень проливной,
Продрогли до костей дубы и вязы.
О Господи! Как я себя кляну!
Зачем приехал в дикую страну,
Где лишь леса да топи на пути,
Что можно здесь хорошего найти?
Под хмурым небом, низким и дождливым
В лесной чащобе, стороне глухой.
Как может появиться здесь святой?
И чьей молитвою людские души живы?
Зачем лазурь и солнце Византии
И белый мрамор храмов и дворцов
Я променял на бедную Россию,
Зачем не внял советам мудрецов?
Плетутся лошади понуро, еле-еле,
И от туманов избы почернели.
3
Но вот дорога стала круче, суше,
И между золотисто-желтых сосен
Заголубела, высветлилась просинь,
А шум дождя стал отдаленней, глуше.
У родника, на небольшом холме
Открылась деревянная обитель,
И старец-Сергий шел навстречу мне.
От рук его, от глаз и от волос
Лучилось светлым облаком сиянье,
Как будто золото на землю пролилось.
Но свет горячий ослепил меня,
Как слепит яркость солнечного дня —
Неволно я прикрыл глаза рукой.
И ощутил, как меркнет свет дневной,
Глаза застлало темной пеленой,
Я словно провалился в затхлый склеп,
И пошатнулся: – Горе! Я ослеп!
За что Господь, послал Ты эту муку?
Мне преподобный Сергий подал руку
И в келью ввел.
Я замер чуть живой.
Молитву тихо прошептал святой
И возложил мне руки на глаза,
И словно с них отпала чешуя —
И Божий мир увидел снова я!
Я замер чуть живой.
Молитву тихо прошептал святой
И возложил мне руки на глаза,