Егерь-2: Назад в СССР
Шрифт:
Высокая и стройная, она была из тех женщин, которые в возрасте за сорок выглядят лучше, чем в юности. Несмотря на трое родов, Галина Петровна сумела сохранить фигуру, а седые корни волос аккуратно подкрашивала у лучших парикмахеров Ленинграда.
А ещё Галина Петровна была очень умной женщиной. Поэтому, заметив бокалы и блюдце с закуской, ничего по этому поводу не сказала и даже не нахмурилась.
– Здравствуйте, Александр Сергеевич! – улыбнулась она Тимофееву.
А затем повернулась к мужу.
–
С этими словами Галина Петровна ещё раз кивнула мужчинам и вышла из комнаты.
– Видал? – снова прошептал Георгий Петрович Тимофееву. – Какова, а? Королева! Значит, решено – остаёшься обедать. И не вздумай возражать!
Но возражать Александр Сергеевич и не собирался. Наоборот, при мысли о генеральском обеде у него свело желудок в сладком томлении, а рот наполнился слюной.
– Давай-ка, ещё по глоточку, для аппетита, – сказал генерал. – Да сыр бери, не стесняйся! Вон, как у тебя глаза-то блестят от голода. Вот что! Я тебе потом отрежу немного сыра и колбаски копчёной – порадуешь своих.
– Не нужно, Георгий Петрович, – возразил Тимофеев.
Но генерал только хлопнул ладонью по журнальному столику, пресекая возражения.
– Что думаешь делать с Синицыным, Саша? – спросил он.
– А что с ним делать? – удивился Тимофеев. – Пусть работает.
– Сезон скоро открывается, – напомнил генерал. – А на базу вместо Жмыхина ты кого посадишь?
– Базу, наверное, придётся пока закрыть, – вздохнул Тимофеев. – Человека туда я быстро не найду. Да и ещё одна заковыка есть.
– Какая?
Георгий Петрович поднял брови.
– Жмыхин у нас работал давно, – виновато сказал Александр Сергеевич. – Вообще-то, егерю полагается жить на базе. Но он выпросил разрешение построить себе дом на землях охотхозяйства. Мы этот дом провели по документам, как постройку, принадлежащую базе.
– Так в чём проблема? – удивился генерал.
– Там жена Жмыхина осталась, – сказал Тимофеев. – Теперь ума не приложу – что с ней делать. Не выгонишь же на улицу. Да и жена за мужа не отвечает.
– Ох, Александр Сергеевич! Хитёр ты, как лис! Ладно, уговорил! Съездим вместе на базу, на месте разберёмся. Да завтра и поедем – чего тянуть? И Синицына туда вызови.
– Да не согласится он, – возразил Тимофеев. – К тому же, у него свой участок есть. А там я кого посажу?
– Вот ты вызови, а мы на месте и поговорим. И позвони-ка ты ему прямо сейчас!
С этими словами Георгий Петрович ухватил Тимофеева под локоть, вежливо, но непреклонно поднял с дивана и повёл к стоящему на столе телефону.
***
Еловое озеро. Утро
Лодка медленно и бесшумно продвигалась по зеркальной воде. Я едва шевелил
Со времени ареста Жмыхина прошла неделя. Трижды меня вызывали в Волхов к следователю. Один раз пришлось ехать вместе с ним на базу, показывать на месте, что и как произошло в то утро. Жену Жмыхина я не видел. В дом она нас не приглашала, а следователь не посчитал нужным с ней разговаривать. Видимо, её подробно допросили раньше.
И слава богу! Не хотел я смотреть в глаза женщины, мужа которой засадил в тюрьму. Пусть даже он был трижды виноват в этом. Пусть собирался стрелять в меня. Но так устроен человек, что не может хладнокровно наблюдать чужие страдания, хоть и заслуженные.
Поэтому я подписал протокол на тёплом капоте машины следователя и, облегчённо вздохнув, уехал вместе с ним.
Когда Тимофеев дозвонился до меня, я первым делом хотел отказаться от встречи на озере. Потому что заранее понимал, о чём пойдёт разговор.
Но Александр Сергеевич заверил, что никто не станет на меня давить.
– Мы примем любое ваше решение, Андрей Иванович, – сказал он. – Но поговорить нужно.
– Хорошо, – нехотя ответил я. – Только… Вы сказали, что приедете после обеда?
– Да, – подтвердил Тимофеев.
– Разрешите мне прийти утром пораньше и взять лодку с базы? Я хочу осмотреть озеро.
– Конечно, берите, если нужно. Но к двум часам дня мы ждём вас на базе.
– Хорошо, – повторил я и повесил трубку под любопытным взглядом Фёдора Игнатьевича.
– Сманивают тебя, – не спросил, а утвердительно сказал председатель.
Я покачал головой.
– Да пока, вроде, нет.
– Значит, будут сманивать. Согласишься?
Я сердцем чувствовал, что Фёдор Игнатьевич прав. Зачем бы ещё Тимофееву вызывать меня на базу? Да ещё и Георгий Петрович приедет с ним.
– Не знаю, Фёдор Игнатьевич, – честно ответил я. – как пойдёт.
Я вышел из Черёмуховки почти затемно – небо на востоке едва посерело. Пока брезжили короткие утренние сумерки, добрался знакомой дорогой до леса и через два часа уже был на озере.
Собаки Жмыхина встретили меня неистовым лаем, но его жена даже не вышла на крыльцо. И полотняная занавеска на окне не дрогнула – я специально следил.
Пару раз за эту неделю прошли короткие дожди. Кровь давно смылась, да и трава подросла. Но я чётко запомнил место, где упал Самохвалов, и обошёл его стороной.
Ярко вспомнилось всё, что происходило сразу после убийства.
Самохвалов умер, пока мы несли его до машины. Павел проверил у него пульс, дыхание и махнул рукой.
– Бесполезно везти. Только больше мороки будет.