Егерь: заповедник
Шрифт:
— Вы почему копаетесь в наших вещах?
— Потому что мокрое надо сушить, — спокойно объясняю я.
Забираю из машины свой рюкзак и ружье и ухожу в дом, не пригласив парня.
Вера уже обнимается с Бойким. Она тискает его за толстую мохнатую шею, с восторгом приговаривая:
— Хороший пес! Ай, какой хороший!
Бойкий бешено вертит пушистым хвостом и облизывает лицо девушки. Даже подлаивает от избытка радости. Вера весело смеется, ее подруги тоже улыбаются.
Серко, лежа возле
Заварив чай, я ставлю на стол разномастные кружки и достаю сахар в жестяной банке. Выкладываю из рюкзака бумажный сверток с еще теплыми блинами.
— Налетайте!
— А почему они зеленые? — изумленно спрашивает Вера.
— Потому что итальянские, — усмехаюсь я. — Из крапивы.
— Это ваша девушка пекла? Как ее зовут?
— Катя.
Вера с интересом пробует блин и удивленно говорит:
— Очень вкусно! Андрей, а вы можете попросить у Кати рецепт?
— Запоминайте, — улыбаюсь я. — Мука, вода, сода, одно яйцо и много-много крапивы. И еще перчатки.
— А перчатки зачем? — несмело спрашивает Анюта.
— Чтобы крапиву рвать.
Я слышу шаги на крыльце. Серко настороженно поднимает уши, а Бойкий бежит к двери проверить — кто там.
Тихо звякает лопата, которую прислонили к стене. На пороге появляется Дима.
— Я там закончил, — говорит он, отводя глаза. — Еще песком присыпал, я его с берега принес. Можно?
— Проходи, — приветливо киваю я. — Присаживайся, пей чай.
— А где Глеб? — спрашивает Диму Анюта.
Я успел заметить, как они переглянулись. Похоже, эти двое были парой.
— Он под навесом сидит, — говорит Дима. — Не хочет идти, гордый.
Я молча усмехаюсь. Это не гордость, Глеба мучает смущение. Но какое мне дело до него?
Вера с любопытством смотрит на меня.
— Это и есть ваша работа, Андрей? Здесь, в лесу?
— В основном, да, — киваю я.
— Вы устраиваете охоту?
— Не только. Ловлю браконьеров, подкармливаю зверей и птиц. Им зимой голодно приходится. Веду учет, выдаю путевки.
— И все время один?
— Как правило.
— А вам не бывает скучно?
— В лесу? — улыбаюсь я. — Нет.
Как может быть скучно в лесу? Он всегда живой, даже зимой, в февральские холода. В лесу каждый миг что-нибудь происходит. Часто тайное, невидимое и неслышимое — как мышь, бегущая под снегом или рыба, плывущая в темной торфяной воде.
Но от этого не менее интересное.
— А здесь, на озере, вы часто бываете? — продолжает спрашивать Вера.
— Каждую неделю. Иногда и чаще. У меня большой участок, я должен периодически обходить его полностью.
— Но вы живете в деревне? А этот дом?
Девушка обводит взглядом кухню.
— Этот дом принадлежит охотничьему обществу. И база тоже.
—
Я качаю головой.
— К сожалению, нет. Я ведь уже говорил вам, что сегодня сюда приедут охотники, целый автобус. Так что база будет полностью занята.
— А домики у речки? — спрашивает Вера.
Ну, да. Они ведь пришли к озеру по тропинке вдоль Песенки. И конечно, видели домики.
— Там тоже разместятся охотники, — говорю я. — Они платят членские взносы. Я не могу поселить в домиках посторонних людей, а охотников оставить на улице. Да и вам с ними будет неуютно.
— Понятно, — кивает Вера.
Девушки нерешительно переглядываются.
— Я вас не гоню, — усмехаюсь я. — Попейте чаю, высушите вещи. Здесь недалеко есть деревня — из нее вечером ходит автобус до железнодорожной станции. А оттуда можно добраться электричкой до Ленинграда.
— Жаль уезжать, — негромко говорит Вера. — Это озеро такое красивое. Ело-овое!
Название озера она произносит нараспев.
— Красивое, — соглашаюсь я.
— Ой! — спохватывается Вера. — Мы съели все ваши блины!
Дима, который как раз успел взять последний блин, виновато смотрит на меня.
— Ничего, — улыбаюсь я. — Сейчас я еще что-нибудь поищу. Кажется, где-то были сухари — если мыши до них не добрались.
— У меня в рюкзаке есть пряники, — вспоминает Вера. — Правда, они, наверное, намокли. Тогда их тем более надо съесть! Я сейчас принесу.
Девушка быстро исчезает за дверью.
— Может, позовем Глеба? — нерешительно спрашивает Лена. — Неудобно…
Она смотрит на меня, но я молчу.
С улицы слышатся сердитые голоса. Бойкий бросается к двери, но я осаживаю его:
— Сидеть!
— Отстань! — слышу я голос Веры. — С кем хочу, с тем и пью чай! Какое тебе дело?
Глеб что-то зло бросает ей в ответ.
Потом скрипят ступеньки.
— Вот! — входя, говорит Вера.
У нее в руках был мятый кулек. Она разворачивает его и гордо демонстрирует слипшиеся пряники. Сахарная глазурь с них облезла, обнажая пропеченное рыжее тесто.
Следом за Верой идет Глеб.
Я поднимаюсь ему навстречу и останавливаю в дверях.
— Ты куда?
— Сюда! — зло отвечает Глеб. — Что, нельзя?
— Тебе нельзя, — жестко говорю я. — Это мой дом, и я приглашаю в гости только тех, кого хочу видеть.
Глеб пытается еще что-то сказать.
Серко уловил перемену в моем настроении. Он поднимается с места, подходит к нам и негромко рычит, скаля желтые клыки.
— Иди отсюда, — советую я Глебу.
Он зло смотрит на меня, но не выдерживает и отводит взгляд.