Египет Рамсесов
Шрифт:
В день Нового года после освящения храма каждый жрец Упуаута кладет хлебец перед статуей Хапиджефаи. Затем они выстраиваются позади жреца Ка и чтят память усопшего. Глава некрополя и его стража тоже приносят в дар статуе хлеб и пиво и воздают ей почести.
Вечером того же дня жрецы Упуаута, которые дали жрецу Ка первую свечу, дают ему вторую. Великий жрец Анубиса делает то же самое и перед статуей усопшего; как и накануне, горят свечи, побывавшие в храмах.
Примерно те же самые церемонии происходят и на празднике «уаг». В храме Упуаута жрецы подносят статуе белые хлебцы и выстраиваются за жрецом Ка, чтобы восславить Хапиджефаи. Ночью перед ним зажигают третью свечу. Процессия жрецов Анубиса доходит до монументальных ступеней, ведущих в гробницу, и возносет хвалы усопшему. Каждый из жрецов кладет по хлебцу к подножию его статуи, озаренной освященной свечой.
Совершив ежедневные обряды, жрец храма приносит в дар статуе хлеб и пиво. Другой представитель некрополя, начальник стражи горы, тоже приносит хлеб и кружки с пивом жрецу Ка, чтобы тот передал этот дар статуе усопшего.
Хапиджефаи мог похвастаться, что его не забывали и в другие, пусть не столь торжественные праздники, как день Нового года, но тем не менее достаточно важные, например в праздники
И еще одно его желание тоже было исполнено. С тех пор как Хапиджефаи стал главой жрецов Упуаута, он привык получать в дни праздников, а их было, как мы знаем, великое множество, мясо и пиво. Поэтому в дни праздников его статуе всегда приносили мясо и пиво под присмотром жреца Ка.
Все эти услуги не были бесплатными. Чтобы их оплатить, Хапиджефаи использовал свою долю натуральных продуктов, которую получал как управляющий и как верховный жрец Упуаута. С неподражаемым эгоизмом присваивает он то, что полагается его преемникам по должности. Он уменьшает их доходы, ибо его преемник вынужден теперь каждый год отдавать двадцать семь дней храма, а день храма был не чем иным, как одной триста шестидесятой частью всего, что поступало в храм за год. Хотя храм Упуаута провинциальный, но его доходы были довольно значительными, и преемники, вынужденные отдавать жрецам сумму, соответствующую примерно одной тринадцатой части годовых доходов храма Упуаута, лишались довольно жирного куска, тем более что основная часть должностного владения и без того была уменьшена из-за того, что Хапиджефаи подарил многие поля другим храмам. В связи с этим содержание гробницы могло обойтись намного дороже самой гробницы и Египет согнулся бы под грузом, который взвалили на его плечи мертвецы. Но Хапиджефаи невозмутимо замечает, что договор, заключенный им со жрецами его времени, должен соблюдаться неизменно и никакой будущий правитель не смеет его нарушать. К счастью, через два-три поколения доходы, предназначенные для их содержания, использовались на погребения других покойников. [637]
637
См. историю заупокойного храма: Robichon и Varille. Le temple du scribe royal Ammenhotep fils de Hapou. Le Caire, 1936.
Мы уже видели, что фараоны и частные лица считали богоугодным делом восстановление обветшалых гробниц и возобновление приношений на их жертвенные столы. Но многие гробницы и заупокойные храмы были окончательно разрушены во время войны с «нечистыми». Из-за этой войны и последовавшей за ней анархии Египет был почти разорен и настолько обеднел, что ему уже было не до забот о древних мертвецах.
V. Бальзамирование
Ничто больше не удерживает на этой земле нашего египтянина! Предупрежденный Осирисом, он успел построить и обставить свой «дом вечности» и принял все меры для его содержания, какие подсказывали ему его набожность и обычаи. В тот день, когда он «отплыл к другому берегу» – египтяне не любили говорить: «он умер», – его близкие погружались в траур по меньшей мере на семьдесят дней. Они прекращали дела и сидели дома в безмолвной скорби. Если им все же приходилось выходить, они мазали лицо илом, как это сделал Анупу, когда подумал, что его младший брат погиб («Сказка о двух братьях»), и беспрестанно били себя по голове обеими руками. [638] Но они не могли отложить самое срочное дело: труп надо было сразу передать бальзамировщикам и выбрать способ бальзамирования. Таких способов, если верить Геродоту и Диодору, насчитывалось три.
638
Pap. d'Orbiney, VIII, 6-7 et le Commentaire de V. Loret dans Kêmi, IX, 105-106; ср.: Diodore I.72.
Бальзамирование «по первому классу» требовало много времени и забот. Из головы трупа извлекали мозг, из тела – все внутренние органы, за исключением сердца, обрабатывали и укладывали в сосуды-канопы. После двойной промывки внутренние полости вместо извлеченных органов заполняли благовониями. Затем тело помещали в натрон, который в изобилии добывали в Вади Натрон, долине к западу от Фаюма, а также в районе Нехеба и который египтяне использовали для самых разнообразных нужд, в частности для дезинфекции домов. Через семьдесят дней тело тщательно обмывали и заворачивали в пелены, широкие льняные полосы, пропитанные камедью и смолами. Для этой работы требовалось как минимум пятнадцать различных веществ: пчелиный воск, чтобы покрыть им уши, глаза, нос, рот и разрез, сделанный бальзамировщиком, кассия и корица, «кедровое масло», которое в действительности извлекали из можжевельника, камедь, хна, ягоды можжевельника, лук, пальмовое вино, всевозможные смолы, древесные опилки, вар и гудрон и, разумеется, натрон – главная составная часть всех смесей. Многие из этих компонентов были иноземного происхождения, в частности гудрон и вар; некоторые добывали из ливанского кедра. Поэтому, когда прервалась морская торговля с Библом, бальзамировщики и их заказчики впали в отчаяние от одной только мысли, что теперь им придется искать какие-то заменители. [639]
639
Hérodote II.86; Diodore I.91; Lucas. Ancient egyptian mate rials and Industries. 2е éd., T. VIII.
Когда работа заканчивалась, тело представляло собой скелет, обтянутый кожей, однако покойного все-таки можно было узнать, несмотря на ввалившиеся щеки и сморщенные губы. Мумия Сети I и спустя множество веков позволяет нам воссоздать черты и выражение лица этого великого фараона. То же самое можно сказать и о большинстве других мумий.
Наступало время одеть и украсить мумию. На нее вешали ожерелья, пекторали и амулеты, надевали браслеты, напальчники и сандалии. На разрез, сделанный бальзамировщиком, чтобы вынуть внутренние
640
Золотая маска Шешонка I – замечательное произведение искусства, см.: Kêmi, XI, табл. 14-15.
641
Kêmi, IX, 62-64 и табл. XIII.
VI. Похоронная процессия
Египетские похороны были мрачным и одновременно красочным зрелищем. [642] Члены семьи усопшего безудержно рыдали и горестно заламывали руки на всем пути до гробницы. Кроме того, они нанимали профессиональных плакальщиков и плакальщиц, очевидно боясь, что сами не смогут показать всю глубину своей скорби. А те были поистине неутомимы. Вымазав лица илом, обнажившись до пояса, разорвав на себе одежды, они рыдали, стонали и били себя руками по голове. Солидные мужи в траурной процессии не предавались таким чрезмерным проявлениям горя, но вспоминали на ходу о достоинствах покойного: «Сколь прекрасна его судьба!.. Он заполнил сердце Хонсу в Фивах, и тот дозволил ему достичь Запада в сопровождении поколении и поколении его служителей». [643]
642
Maspero. Étude sur quelques peintures et sur quelques textes relatifs aux funérailles. Études égyptiennes. T. I, c. 81-194.
643
Там же, с. 134.
А в остальном погребальная процессия весьма напоминала переселение из одного дома в другой. [644] Первая группа служителей несла на коромыслах пирожки и цветы, глиняные кувшины и каменные вазы, ларцы со статуэтками-ушебти и их орудиями труда. Вторая, более многочисленная группа несла обычную погребальную мебель: кресла, кровати, ларцы и шкафчики, а кроме того – колесницу в разобранном виде. Личные вещи, ящики с канонами, трости, скипетры, статуи, зонты были доверены третьей группе носильщиков. Драгоценности, ожерелья, фигуры соколов или коршунов с распростертыми крыльями, птиц с человеческими головами и другие предметы роскоши несли на блюдах и явно выставляли напоказ, не опасаясь многочисленных зевак, наблюдавших за шествием. Саркофага почти не было видно на катафалке, который тащили две коровы; несколько мужчин подталкивали его. Этот катафалк состоял из деревянных раздвижных щитов или рамок, занавешенных вышитыми тканями или кожей. Он покоился на ладье со статуями Исиды и Нефтис с обеих сторон, а сама ладья стояла на санях с полозьями.
644
Maspero. Histoire. T. II, c. 512-313; Wr. Atl., I, 388-421.
VII. Переправа через Нил
Процессия медленно приближалась к берегу Нила, где ее уже ожидала целая флотилия. [645] Главная погребальная ладья с грациозно изогнутыми внутрь носом и кормой в форме зонтиков папируса имела посередине большую кабину, увешанную изнутри расшитыми тканями и кожаными лептами. В нее и поставили катафалк вместе со статуями Исиды и Нефтис. Жрец в наброшенной на плечи шкуре пантеры возжигает благовония. Плакальщицы бьют себя по голове. Команда этой ладьи – единственный матрос, который прощупывает глубину длинным шестом, потому что погребальную ладью ведет на буксире другое судно с многочисленным экипажем под командой капитана и кормчим у рулевого весла. На этом судне тоже стоит большая кабина. На крыше ее группа обнаженных по пояс плакальщиц продолжает рыдать и заламывать руки, повернувшись лицом к саркофагу. Вот одна из них возвышает голос:
645
Davies. Neferhotep, c. 22-23; Mem. Туt, IV, 19, 24, 25.
«Скорее плывем на Запад, к земле Истины!
Женщины на библском корабле плачут и плачут. С миром, с миром на Запад, о достойнейший, иди с миром! Если угодно богу, когда день сменится вечностью, мы увидим тебя, увидим, как ты уходишь на ту землю, где все люди равны».
Непонятно только, при чем здесь библский корабль, то есть «кебенет», предназначенный для морского плавания, в то время как погребальная ладья служила только для переправы через Нил. Тем не менее между ними можно провести аналогию. Когда Исиде удалось заполучить священное дерево с телом Осириса внутри, она перенесла его на библский корабль, отплывавший в Египет, и всю дорогу держала в объятиях, обливая слезами. Так же выражали свое горе женщины из семьи усопшего на похоронной ладье во время переправы через Нил.