Его большой день
Шрифт:
«Ну вот, жена… уволили меня…»
Мать всплеснула руками, всхлипнула и зарыдала в голос. Ревел и Йожо, уткнувшись в мамину юбку.
Потом отец стал рассказывать. Голос его звучал как-то глухо, будто доносился издалека:
«Мы требовали то, что нам положено. Только и всего. Я втолковывал рабочим, что пора заявить о своих правах. А кто-то выдал меня управляющему. Швецу. А тот: мы, мол, в коммунистах не нуждаемся…»
Вот тогда и распалась тройка ровесников. Но не совсем. В школе они продолжали учиться вместе…
Сейчас
И тут Габо предложил каверзную затею. Вообще почти все их шалости рождались в его голове. Но не только голова у него хорошо работала. Габриель Ганзелик дальше всех сорванцов в классе бросал камни, дальше всех плевался, в чем ему помогала щель между передними зубами, как будто специально для этого созданная. Йожо втайне даже завидовал ему.
— Давайте привяжем шлагбаум, — сказал Габо.
От гордости за такую уникальную идею его русая челка встала дыбом. И он побежал под насыпь искать проволоку. А ее здесь было сколько угодно. На склоне насыпи и в канаве под нею валялся всякий хлам: ржавые консервные банки, старые кастрюли, обручи и целые мотки проволоки.
Габриель нашел проволоку нужной толщины и вмиг обмотал ее вокруг черно-белого шлагбаума и железного столба с рогатиной наверху. Йожо с Веркой только наблюдали.
Со стороны Вруток приближался поезд. Густой черный дым низко стелился над полями, потом редел, таял и, наконец, исчезал совсем.
— Ну и пыхтит, — кивнул Йожо в сторону приближающегося состава.
Поезд подъехал уже совсем близко. Это был длинный товарный состав, груженный танками, автомашинами и людьми. Таких теперь здесь много. На танках скалились черные кресты с белой окантовкой. Солдаты в серо-зеленом обмундировании лежали, развалясь, на платформах или стояли в дверях вагонов, глазея по сторонам. Некоторые, заметив детей у шлагбаума, стали смеяться и размахивать руками. Вера в ответ высунула язык.
— Фашисты! — закричала она вслед поезду.
Йожо вслух считал танки:
— …тридцать, тридцать один.
Габо не отрывал глаз от проволоки. Поезд прогремел, шлагбаум, привязанный проволокой, сначала держался. Но проволока ослабевала…
— Йожо, держи цепь! — крикнул Габо, покраснев от волнения. Он думал, что весом своего тела Йожо сумеет помочь удержать шлагбаум.
Йожо повис на цепи. Но натянутая проволока тут же разорвалась, и шлагбаум радостно и быстро подпрыгнул вверх. И тут случилась беда!.. Когда шлагбаум поднялся, цепь втянула руку Йожо в колесо, Йожо повис в воздухе…
— Ой, ой-ой-ой! — закричал он от боли.
— Дубина! Ты что, не мог вовремя отпустить? — разозлился Габо, испугавшись.
К несчастью, железнодорожник Бурда, ведавший шлагбаумом, заметил непорядок на переезде. Он схватил палку, на которой носил фонари к стрелкам и семафорам, и бегом кинулся к ребятам.
Тем временем Габо пытался освободить Йожо. Он тянул его изо всех сил. Ну и тяжелый этот Йожо, как буковый пень! Вера, увидев старого Бурду, испугалась и бросилась наутек. Потом опомнилась и остановилась как вкопанная.
— Дуреха, вернись! — крикнул ей вдогонку уже весь потный и злой Габо. — Иди, оттянем цепь!
Йожо стонал и в отчаянии дергал рукой…
Вера бросила книги под насыпь и вернулась к мальчишкам… В конце концов совместными усилиями им удалось освободить руку Йожо из-под цени.
А теперь — бежать! Уже было слышно ворчание и пыхтение Бурды.
Когда они отбежали на приличное расстояние и Бурда увидел, что не сможет намылить им шеи, он остановился, оперся на палку и разразился бранью:
— Ах вы паразиты!.. Одни пакости у вас на уме, сопляки… Погодите, вот учителю пожалуюсь!..
Он что-то еще кричал, но троица уже улепетывала со всех ног. И остановилась, лишь почувствовав себя в безопасности.
Йожо держал ушибленную руку, как ребенка. Рука немного распухла.
— Болит? — спросила Вера.
— Что болит? — не сразу понял мальчик. Удирая, он совсем забыл о руке. Только теперь посмотрел на нее и, как будто сам удивившись, добавил: — Рука?
— Да, — кивнула Вера.
Рука была черной от машинного масла и болела, но Йожо, сжав зубы, сказал:
— Не болит… Только здесь, — он указал на плечо, — как будто вывихнул.
— Ничего, зато ты узнал, каково было Яношику [8] , когда его пытали, — хлопнул Габо товарища по плечу и, показав щель между передними зубами, добавил: — А он висел на ребре, представляешь?!
Дорога к кирпичному заводику шла в гору. Покрытая толстым слоем пыли, она была вся в выбоинах. Проходя мимо заводских ворот, ребята через железные решетки увидели, что из глубины двора приближается управляющий Швец.
8
Яношик Юрай (1688–1713) — словацкий народный герой, предводитель лесных разбойников, борцов за справедливость; погиб на виселице.
— Подождите, — шепнул неисправимый Габриель, — сейчас увидите, как он расфыркается.
Габриель сунул руку в карман штанов и достал кусок мела.
На кирпичной ограде завода была нарисована тень человека в шляпе. Возле тени стояли черные буквы: «ТСС!» К этому рисунку, которым немцы призывали к бдительности, направился Габриель. Белым мелом по черной тени он написал: «Берегитесь Швеца!»
Когда скрипнули железные ворота и управляющий вышел на дорогу, ребята уже спрятались за раскидистым кустом боярышника в стороне.