Шрифт:
Jennifer Benkau
DAS REICH DER SCHATTEN
His Curse So Wild
В коллаже на обложке использованы фотографии:
Используется по лицензии от Shutterstock.com
Интермеццо
Немия была не готова.
Был ранний весенний вечер, на низинных пастбищах и на горных лугах высыхали последние капли дождя, а холмы спокойно поднимались из клубов тумана, мерцая в лучах заходящего солнца.
Никто не мог заметить, что происходило в это мгновение очень далеко и одновременно невероятно близко. Даже священники, которые молились в храмах, не почувствовали зловещего предзнаменования. Ветра молчали, а горы никогда не признаются, были они слепы, невнимательны или равнодушны.
Повелитель дэмов пал, а с ним рухнули и границы, окружавшие безымянное Царство теней.
И тогда дэмы без предупреждения ринулись в разрывы. Они обрушивались с ясного неба. Толпы прорывались через леса. Немийцам казалось, что чудовища падают из облаков, будто дождь, поднимаются из водоемов, с языками пламени вырываются из очага.
Они спускались с гор, уничтожая все на пути в долину, и убивали, будто ими двигала лишь жажда крови. Вряд ли кто-то из немийцев понял, чего хотели чудовища, но наверняка понял, что ими двигала ненависть. Ненависть к тем, кто однажды их проклял. Сами дэмы не осознавали, что большинство тех людей были давно мертвы и похоронены тысячу лет назад. Однако даже если бы они это понимали, им было бы все равно. Они желали мести, их жажда была древней, вечной, и в своем ослеплении они истребляли всех, кто попадался на пути.
Немийская гвардия была быстрой и бесстрашной, но дэмы давно разделились, спрятались, рассеялись меж скал и в глубине лесов, забрались высоко в горы и проникли в каждое ущелье. Их было слишком много, чтобы перебить всех – какими бы острыми ни были клинки немийцев, какими бы быстрыми ни были их лошади, какими бы решительными ни были их сердца. Все больше дэмов переходило открытые границы. Все больше крови немийцев стекало по скалам и впитывалось в почву. Все больше душ с ветрами отправлялось в руки Лиаскай.
Немия была обречена.
Никто не мог заметить, что происходило в это мгновение очень далеко и одновременно невероятно близко. Даже священники, которые молились в храмах, не почувствовали доброго предзнаменования. Ветра молчали, а горы никогда не признаются, были они слепы, невнимательны или равнодушны.
Волшебница, которая знала все до одного заклинания, воззвала к своему наследию и соткала проклятье из тьмы, власти и магии.
Она короновала нового Повелителя дэмов.
И он закрыл границы мира теней, чтобы больше ни один дэм не мог вторгнуться в страну людей – ни один и никогда.
Как и все правдивые истории, эту тоже никто не рассказывает
Земля, жители которой называют горы своей семьей, а ветра – своими друзьями, никогда не должна была узнать, что не правитель и не гвардия уберегли ее от падения.
Немия не знала, кого она наказывала за свои страдания.
Глава 1
Как тяжело и угрожающе нависал надо мной замок предков. Еще несколько лет назад он был моим домом. Потом меня лишили имени и изгнали. Сейчас, наконец, передо мной открылся путь назад. И когда я поверила, что все теперь будет хорошо, ведь я стала старше и превзошла себя, стены замка превратились во вместилище моего худшего кошмара.
Должна ли я была догадаться об этом раньше? Почему ничто не предупредило меня о том, что все будет так? Или предостережение все же было? В шепоте ветра или в рокоте гор, просто я не захотела его услышать?
Я заставила себя ступить на разводной мост, который вел в замок эс-Ретнея через пропасть глубиной в восемьсот метров. В течение многих лет его ни разу не поднимали, и там образовался такой толстый слой песка городских улиц, что, когда на него кто-то ступал, раздавался лишь глухой стук. Теперь колеса повозок катились прямо по деревянным балкам, и, опустив взгляд на ноги, я разглядела сквозь щели между досками черноту бездонной пропасти. Теперь замок каждую ночь отбивался от оставшихся дэмов, бродивших по округе, и потом гвардейцы поднимали мост. С одной стороны замок оберегала пропасть, с другой – сотня вооруженных стражей на уступах крепости. Они стояли там, где стены соединялись с горой, и едва можно было понять, где кончается замок эс-Ретнея и начинается могучая западная гора Волариан.
В низинной деревне нас с мамой защищали только два наших последних бдительных гуся. Остальных дэмы разорвали на части, бросив на месте большую часть тушек.
Однако когда я подходила к замку, желудок у меня скрутило не потому, что я завидовала защите обитателей замка.
Дело было в страхе, который терзал меня на обратном пути в деревню каждый проклятый раз, когда мне приходилось покинуть замок – нельзя было надолго оставлять маму в одиночестве. Если бы я не обманывала себя, то не смогла бы отойти от нее ни на шаг, но я всегда придумывала какой-нибудь повод. Иногда даже чересчур убедительный. Например, убеждала, что смогу повлиять на изменения.
Дело было в страхе, который я оставляла за спиной, покидая замок эс-Ретнея.
Дело было в страхе, который поджидал меня всякий раз, когда я возвращалась. Он настигал меня, как только я проходила мимо первых домов, стен и башен, и за ними открывался вид на фасад дворца со всеми его роскошными витражными окнами с изображениями гор и могучих ветров, словно кто-то здесь мог забыть о них хоть на секунду.
Отец пожертвовал одним из окон, расположенным слева и наискосок над главным входом, высотой примерно шесть метров, чтобы в очередной раз продемонстрировать свою силу.