Его искали, а он нашелся
Шрифт:
Прислуги здесь было немного, а большую часть работы выполняли либо контрактные духи, либо комплекс бытовых чар. Виргилия обоснованно не доверяла людям и всему тому, что имело язык и могло проболтаться о какой-то жизненно важной мелочи. Порою даже сообщенный недоброжелателям цвет любимого чая может стать лазейкой для покушения. Она до сих пор помнила, как кто-то из Рамадонских Вольных Герцогов не поленился отравить весь имеющийся на столичных складах трехс'кан "терпкий жасмин", причем ядом, созданным специально под ее амулеты. Хорошо хоть удалось изъять отраву со складов, а то столь дорогой чай пьют многие влиятельные личности.
Входная дверь, могущая, несмотря на изящность, выдержать
Это не было проблемой, не было опасностью, но отточенная интуиция интриганки, успевшей повоевать и в поле, достигшей своего сорокового уровня не за перекладыванием бумажек, заставила остановиться, подать знак готовности охране и напрячься в ожидании проблем. На нее часто покушались, порою и прямо здесь, в этом доме, а потому она привыкла интуиции доверять. Даже если та почти ничего не сообщала.
С громким звоном витражная мозаика, заменяющая стену между парадным помещением и жилым вторым этажом, разлетелась на осколки, в ворохе которых упал на землю Ендаль Грей, ее личный ядовар и отравитель, которого даже поселить пришлось поближе к себе, настолько многие хотели удавить столь ценного специалиста. Опутанный тремя десятками личных клятв ровно, этот седовласый старичок, больше напоминающий странствующего дервиша, чем отравителя, был одним из ценнейших ее активов. Стоит сказать, что практически все ликвидации с помощью яда, исполняемые ее ведомством, использовали для убийства творения Ендаля. Тот редкий случай, когда работу проще взять на дом.
Старик имел немалые проблемы со здоровьем - следствие целой плеяды проклятий, пойманных им от благодарных клиентов. Самым раздражающим было наречение Пустого Языка, хаотическим образом искажающее любые сказанные им фразы. Из-за этого приходилось общаться с ядоваром исключительно письменно, да и сам он предпочитал молчать. Но вот сейчас, окровавленный, порезанный стеклом и истекающий кровью из десятков намеренно не смертельных ран, он о своей привычке молчать позабыл, выдав, пожалуй, последнюю фразу в своей жизни:
– Пеките... голубцы...
Дыхание отравителя остановилось, а Виргилия начала задумываться над тем, что он вообще сказать хотел? Иногда, под настроение, она пыталась разгадать эти речевые ребусы, просто чтобы развлечься. Сейчас, конечно, не время для развлечений, но сигнал охране она уже отправила, личные телохранители приготовились к бою, а сама она успела разогнать оболочку, приготовившись спустить с цепи всю свою мощь. Да и столь показательное убийство ее актива явно намекало на то, что сначала будет разговор. Или, что вероятнее, передача послания - наглости посланцу было не занимать.
Но вместо незнакомого и явно одноразового, - выйти-то отсюда шансов немного, - посланника, ее взгляд встретил удивительно знакомую чуть перекошенную фигуру. Вот уж точно, не говори о дьяволах перед сном, а то приснятся.
– Я даже не буду стращать тебя карами, просто спрошу.
– С абсолютно искренним удивлением и любопытством говорит она, сжимая в руках хрустальный шарик усилителя волшебства.
– Зачем?
Этот вопрос был не праздным - она всерьез не могла понять. Стоящий перед ней человек был воплощением наглости, жадности и прагматизма. Пусть даже его и удалось осадить, подрезать ему крылья, убрав подальше от командных должностей, но она твердо знала, всегда знала, что
Потому и спрашивает, что должна быть причина, по которой этот спившийся жрец решил снова взяться за нож, пойдя на неминуемую гибель от проклятий, что подарят ему нарушенные клятвы. Он вообще, несмотря на характеристики, не имел шансов выжить здесь. Неужели, кто-то таки смог подобрать менталиста или соблазняющую, что пробили ослабевшую от многих лет пьянства защиту сознания Меченного?
Вместо ответа, тот делает несколько шагов вперед, выходя на свет все еще слишком тусклых амулетов. Никакого пьяного или намеренно развязного вида, лишь мрачная сосредоточенность того самого зверя, что забирал жизни врагов Короны. И взгляд, нехороший такой - полностью отсутствующий, будто и не видящий тебя. Читать хоть что-то по этому взгляду было столь же бесполезно, сколь искать драгоценные каменья в городском колодце.
А еще, несомненно, одежда.
Никаких обносков, видавших, наверное, еще прошлый век, в каких его можно было увидеть в последние годы. Серый дорожный плащ, под которым можно различить очертания доспехов. Средние латы, что тяжелее кожаных одежд и кольчуги, но до полного доспеха не дотягивают. Странный выбор для убийцы, но только не в том случае, если убийца и без того имеет телосложение громилы, а двигается, даже в доспехах, словно парящее на ветру перышко.
И, конечно же, едва различимые под наброшенной сверху тканью лики древних - это не просто доспех, но еще и тот самый доспех. Привязанный на кровь к единственному хозяину, что смог им овладеть. Лики магистров старого и давно уничтоженного Ордена, куда мог быть принят только Ночной Клинок, а магистром стать лишь сильнейший из них. Ночных Клинков в Меларете было немного, но имелись, вот только их эти латы просто жгли, будто раскаленная сталь. А вот Меченый сумел, в свое время, их подчинить, надеть и использовать.
Виргилии стало неуютно сразу по двум причинам: от того, что у стоящего пред ней был в распоряжении легендарный артефакт (пусть даже эффект легенды достигался лишь полным комплектом), и, что важнее, от того, что этот человек, очевидно, сумел вернуть заблокированный Богом класс. И сейчас пред ней стоит отнюдь не безобидный и практически беспомощный жрец.
Эпический класс Старшего Оперативника, что позволял держать ее ведомство под контролем, был сейчас не слишком полезен. Но совсем не он заставлял потоки воздуха внутри дома петь тихую песню, переливаясь со слышимым только ей одной звоном. Поющая с Ветром призывала на помощь родную стихию, спиной чуя, что без боя из этого разговора выйти не удастся. И где, Пекло их всех возьми и не верни, охрана из оцепления?
– Почему?
– Хоть время и тянулось словно патока, но от момента ее вопроса прошло едва ли несколько секунд.
– Всегда есть ответ на этот вопрос, не так ли?
Издевка в словах, ее собственных словах, что вернулись к ней обратно, совершенно неприкрыта. Впрочем, этот тип никогда не сдерживал язык, что и было одной из причин, почему она помогла ему "найти веру" - хамство в ее адрес всегда наказуемо. А сам наглец просто достал из-под тускло-темного с едва различимыми пластинками-портретами доспеха... простую медную монету на веревочке.