Его искали, а он нашелся
Шрифт:
А вот остальные таки показали шоу всем зрителям, как и планировалось изначально. Сели в мягкое кресло, закрыли глаза, послушали голоса этих двоих, да и все, собственно. Ничего унизительного с ними не делали просто потому, что их друзья и товарищи были рядом и могли люлей навешать. Один собирал видимые только ему золотые монеты, сыплющиеся из пробитых карманов его штанов. Второй признавался в любви к стулу, который в его воображении был его давней любовью... он, кстати, неплохие стихи читал, судя по всему им же и написанные. Третий и третья получили внушение в том, что левая их ладонь - эрогенная зона. Причем не их, а партнера - его у нее и ее у него. По просьбе ржущей над ситуацией парочки, это внушение у них оставили, заверив,
Как минимум двое из добровольцев намеренно вызвались, чтобы отдаться в лапки этим лисицам. И, я уверен, они там прекрасно понимали, кто тут из любопытства, кто ради денег, а кто ради удовольствия, но даже намеком не показали. Хотя могли и опозорить бедняг пред честной публикой. Впервые вижу, как подобный класс можно применять без лишней подлости, коварства, предательства и низостей. Я их аж зауважал, честное слово. Не то чтобы они никогда ранее не промышляли тем, за что обладателей подобных классов не любят и больно бьют, но им хватило мозгов завязать с этим, пойдя под крыло хозяину Дома. Ну и совесть где-то там проползала, хотя тут только в случае с гипноманткой, так как соблазняющая была бы довольна своей жизнью, если бы не перешла дорогу кому не надо.
Не удерживаюсь и, незаметно для всех, бросаю золотую монету прямо в руки уже уходящей даме, готовящейся к переносу на другой ярус. Не обычную монету, хотя это тоже неплохие чаевые, а одну из "древних", как бы привезенных нами из диких земель, а на деле сплавленных мною с помощью эссенциализма. По моим прикидкам за нее золотых так десять можно выручить. Если удачно найти коллекционера, то и все пятнадцать, благо обычный коллекционер не распознает мою подделку.
Поймать она успела, как и оценить вес и размер монетки, из-за чего довольно искренне улыбнулась и едва заметно поклонилась, мол, спасибо тебе, зритель, за то, что оценил мое искусство. А я в ответ поднял бокал и произнес одними лишь губами, чтобы кроме нее никто и не заметил ни моих слов, ни моего жеста:
– Не худший из путей.
– Она по губам читать умела, так что сказанное поняла, как поняла и мой подтекст, невольно вздрагивая и отводя взгляд, словно мои слова что-то в душе задели.
А я подавил легкий укол боли, провожая в небытие очередную серию видений. Именно этими словами попрощался с ней ее не то чтобы возлюбленный, но старый товарищ и друг, умирающий от запущенного проклятия. Она уже тогда подрабатывала выступлениями, хотя всякие личности зазывали вернуться к "нормальной" работе и перестать считать гроши. Впрочем, тот человек отказался бы принять деньги на лечение, заработанные тем трудом, каким обычно зарабатывают гипноманты. Она бы, может быть, рискнула очаровать друга своего и отвести на лечение принудительно, пусть даже навеки потеряв его дружбу, но тот умел противодействовать ее методам, хотя и не был монахом. А к тому моменту, когда боль и слабость подкосили его достаточно, чтобы она могла его ввести в транс, спасать было уже поздно. Максимум обезболить и позволить уйти без мучений.
Именно этими словами, про путь, про то, как его выбирают, и как пути выбирают нас самих, он напутствовал ее перед тем, как уснуть в последний раз. Спустя неделю ее пригласили на собеседование в Дом Тысячи Зрелищ, а спустя месяц она, принеся нужные клятвы и контракты, выступала на местной сцене. Сумев не попасть в кабалу и не отказаться от своего выбора. Выбора идти не самым худшим путем из тех, что предлагала ей судьба.
Команда мой задумчивый вид заметила, как заметила и отданную монету, но я их вопросительные взгляды проигнорировал. Им, по большому счету, плевать, а случайно узнанная мною история слишком личная, чтобы я ее без нужды раскрывал. Хотя Тария явно сделала какие-то выводы и не факт, что совсем неверные. Она, когда нужно, могла быть очень проницательной - это у нее в навыках записано, если что.
Большой зал, который
Сегодня здесь не пели, а танцевали, причем танцевали очень даже масштабно и с огоньком. Буквально с огоньком - из более чем двадцати выступающих на сцене, большая часть имела классы, позволяющие тем или иным способом управлять пламенем. Тут есть и маги, и танцоры, и воины, и даже пара жрецов, имеющие огненные классы. При желании эта труппа может ударить круче полноценного армейского круга. И это не преувеличение, а полноценный факт - я даже поймал отголоски прошлых событий, в которых им доводилось этот трюк применять.
Безобидные артисты, как же!
Огненные ленты летели по замысловатым траекториям, огненные звери возникали из пустоты и распадались облаками искр, которые складывались в фигуры воинов и магов, сражающихся друг с другом. Из огня рождались дивные пейзажи и мрачные картины, потоки пламени текли рекою и взмывали ввысь морскими волнами, останавливаясь в считанных сантиметрах от завороженных зрителей, словно наткнувшись на незыблемые скалы. Пламя правило балом, пламя царило здесь и пламя заставляло дыхание останавливаться в глотках.
В центре пламенной феерии танцевали двое - он и она. Женщина, уже немолодая, но остающаяся худой и подвижной, почти болезненно тонкой и острой в чертах своих. Короткие седые волосы метались вслед за движениями ее танца, когда маг огня и Заклинающая Пламя тридцать шестого уровня вела его за собою, словно покорного зверя.
А напротив нее танцевал юноша, совсем еще мальчишка, лет шестнадцати, одетый в легкие штаны и рубаху с белоснежными лентами на рукавах. Всего-то двадцатый уровень, но класс, его единственный и самый первый класс, доказывал, что не зря он стоит в центре построения, не зря именно ему доверена эта роль. Танцующий с Пламенем - легендарный, мать его, класс, причем могущий стать несокрушимой силой в прямом поединке. Даже сейчас он уступает своему партнеру совсем немного, даже сейчас он чудовищно силен и опасен.
И при этом всем - танцор сей не является бойцом и, похоже, быть им не желает. Его сила, при правильной тренировке, сможет брать крепости, сжигать города и сокрушать армии, но он желает лишь танца, феерии вдохновения. Я чувствую это столь же ясно, сколь и свое дыхание. Мне не нужно ясновидение, чтобы понять эту истину - он сам транслирует ее, сообщает об этом всему миру.
Мне трудно даже представить, каких усилий стоило его товарищам-танцорам и их покровителю уберечь этот талант от попадания в загребущие руки вечной династии, которые нашли бы применение легендарному классу и гениальному разуму этого ресурса. Легендарный класс на десятом уровне - это заявка на получения второй легендарки на двадцать пятом. Едва ли он сможет прыгнуть настолько высоко, чтобы получить мифический класс, но все же есть и такая вероятность. Честное слово, я не понимаю, как его еще не загребли в свои руки всякие нехорошие дяди и еще менее хорошие тети.
Не выдерживаю своего любопытства и, отмахнувшись от видящего мое замешательство Лосия, пытаюсь понять. Он защищен весьма неплохо, как кем-то из видящих, явно сумевшим сделать не самую хреновую обманку, так и собственной силой. При невысоком уровне, он нехарактерно сильно сроднился с Пламенем, опираясь на его жар, прячась за ним, скрывая свою суть от жадных взглядов и мыслей. Смотреть на него могло бы быть больно, но что мне ярость Пламени, когда я могу отразить ее в отполированном камне сцены, поймать это отражение и спросить уже его. А отражения не могут молчать тогда, когда спрашиваю их я.