Его искали, а он нашелся
Шрифт:
Но сегодня...
Вопль торжества и первобытной, хтонической ненависти, на которую ничто иное, кроме Теней, не способно, и когти усиленной Формы, когти, способные резать и терзать даже сквозь мифические или концептуальные защиты, натолкнулись на такую защиту. Мифическую и концептуальную, а может даже божественную, если это понятие применимо к извергу, преграду. И пусть в иной ситуации тварь уже разорвало бы ударами Меня-Нас-Тени, но выражение лица ее, когда с невозможным и невыносимым для слуха скрежетом мои когти прорвали запрет, оставляя длинные разрезы на ее прекрасном теле, было воистину бесценным.
С впервые не показавшим
Через Проявление я почуял точку ее прибытия сразу, мгновенно приняв сначала полностью человеческую форму, а после, вновь обернувшись такой же быстрой, но уже другой внешне Тенью, снова атакуя, пока она не пришла в себя. Сияние пурпурного неба стремительно тускнело и не только потому, что в Форме зрение всегда монохромно. Я все больше Проявлял окружающее пространство, пытаясь предотвратить еще один побег убежавшей добычи, одновременно пытаясь подавить тварь внутри себя, чтобы не сожрать все эти сладкие души Хваткой.
Она ранена, а раны эти не перестают кровоточить и даже, казалось, расширялись - все те же модификации завершенной Формы, превращающие каждую царапину, нанесенную в таком режиме, в чудовищной силы проклятие и яд. Она взбудоражена, растеряна и чуточку напугана, но меньше наслаждаться она не стала - сам факт того, что ее враг столь силен, уже есть наслаждение, ведь только сломав и подчинив, совратив и осквернив меня, она познает тот самый экстаз, который ей подобные ищут от рождения до самой смерти.
Мы сближаемся вновь и она снова атакует, раскрывая уста и с оргазмическим криком выплевывая золотисто-розовую иголку. Она учла мою почти полную неуязвимость к ее Пороку, как и ментальную стойкость, а потому сейчас это никакое не тонкое воздействие, что сгорит в моей защите, даже не замедлив меня. Она все эти хитрые и в иной ситуации неотразимые техники уже испробовала, действуя строго противоположным образом. Эта игла - настолько концентрированная Похоть, что даже мне станет плохо, попади она в меня. Или хорошо, тут с какой стороны смотреть. Потому что быстро переварить настолько сильное воздействие даже моя защита при поддержке Формы не сможет. Заденет как разум, так и душу, пусть даже лишь на миг, но только дьявол и знает, что эта мерзость за тот миг сделает, что поменяет и что оставит после себя.
В тот момент, когда игла почти коснулась даже не пытающегося уклониться меня, я становлюсь абсолютно двумерным, полностью нереальным - обычную тень нет смысла бить, невозможно уничтожить. Пока есть на что падать свету, пока есть в мире темнота, покуда будут и тени, буду и я. Удивление и шок во второй раз были слабее, но отчаянный вопль боли, который даже ей не по силам было превратить в экстаз, стал музыкой для моих ушей. Музыкой настолько сладкой, что слаще просто нет ничего на свете, кроме, разве что, вырванных мною из нее душ. Я держал эту гроздь золота в своей многосуставчатой руке, смотрел на нее десятками глаз, дышал десятками пастей, но в тот миг, когда я сжал
Привыкаю, наверное.
Короткий обмен дежурными шуточками, столь же торопливый тост, поднятый с флаконом зелья в руках, чтобы продлить, обновить и скорректировать наши усиления, и вот наша компания двинулась вперед, продолжая свою, по большом счету, бесполезную и безнадежную битву за свои и чужие души. Сенсорика уже отказывала от огромного количества по-настоящему сильной магии, принадлежащей как людям, так и извергам. Мы двигались в сторону одного из центров ритуала, где легендарных тварей было больше всего, и где располагались наибольшие силы обороны, которые, очевидно, тоже надеялись помешать тварям восторжествовать.
Мы одолели этот предыдущий отряд, один из элитнейших, раз там была своя легенда и еще один уродец, почти ею ставший, не без труда, не без кучи возможностей помереть если не всем сразу, то потерять кого-то из нас. Но почему-то нам всем, даже Тиа, хотелось просто и по-человечески верить в хороший финал. Потому что иногда таким, как мы, только и оставалось что верить. Только в самих себя и оставалось.
Мы двигались в сторону одной из точек концентрации вражеских сил в полной тишине, не говоря ни слова друг другу, лишь веря в каждого из нас так, как верили в себя. И только выбравшись на крышу небольшой башенки, сейчас оплавленной после взрыва изнутри и удара массовых чар снаружи, окинув взглядом творящееся вокруг открывшейся нам территории безумие, Тария разбила эту уютную и такую доверительную тишину:
– Ну, бл*дь, пи*дец на*уй!
Никто ей не ответил, но в душе каждый из нас согласился.
Небо сияло все ярче.
Глава восемнадцатая
Открывшееся нашим глазам зрелище на практике доказывало, что никакие предположения не дадут подготовить свой рассудок к объективной реальности и ее вывертам. Конечно же, я ждал того, что одна из ключевых точек ритуала, созданного культом и от которого судьба культа зависела, будет защищена по самым высоким стандартам. Но даже моей больной фантазии не хватило, чтобы предположить масштабность этой защиты и высоту стандартов. Настолько не хватило, что первой, второй и даже десятой мыслью было просто развернуться и уйти искать добычу попроще, ибо героизм для героев, разумеется, но иногда стоит и головой думать.
Изверги оцепили целый комплекс хорошо укрепленных зданий, что представлял собою место базирования одного из крупных наемничьих отрядов, неофициально служащих торговому дому из первой полусотни золотого пояса Империи Веков. Очевидно, уже сам торговый дом целиком или большей частью служил извергам и Пеклу, потому как следов сражения тут вообще не имелось. Просто твари и их людские союзники пришли, после чего с организованностью и дисциплинированностью, что сделала бы честь иной армии, принялись укрепляться, утаскивая на алтари всех рядом оказавшихся. Судя по интенсивности магических техник и общего флера дьявольского Порока, это место играет для ритуала куда более важную роль, чем уничтоженная мною в самом начале трудовая артель. Ну, или та моя атака просто не дала сидевшим внутри бойцам развернуть свои порядки.