Его искали, а он нашелся

Kadavra Avada

Перед глазами летают полотна сообщений, но я игнорирую их, отбрасываю в сторону, не читая, попросту не желая видеть то, что там сказано. Ведь в душе я подозреваю, что именно увижу.

– Десять минут на приведение себя в порядок нам и на завершение ужина Гестии.
– Равнодушно и как-то слишком устало выдаю целевое указание.
– Потом будем прорываться отсюда к ближайшим храмам.

Рядом, спустя пару секунд садится Тария, весело скаля белозубую улыбку. Лишь на миг позже к нам присоединяются остальные обормоты и спустя еще какое-то время Гестия вновь принимает человеческую форму. Косновение остается валяться большой такой

горой плоти, в глубине которой все еще остаются разрезы, ведущие куда-то внутрь уже мертвого подпространства. Мертвого и опустошенного, разве что где-то на самом дне оставались еще какие-то запасы стремительно портящегося без надлежащего ухода продукта.

Перевожу взгляд на свои руки, нынче голые по самые плечи, ведь укрепленную алхимией одежду разметало в клочки ударом покойной твари. И это уже не мои руки. И без того бледная кожа стала совсем уж пергаментно-белой, покрытой тоненькой сеточкой из черных вен. Все до единого ногти стали радикально черными, будто какой-то готичный маникюр или же на них попала светопоглощающая краска. Да и сами руки, хоть и сохраняли человеческие пропорции, теперь казались чем-то еще, будто в них изменилась структура костей, появилось больше острых углов, стали иными движения суставов.

– Рожа у меня, полагаю, совсем стремная?
– Уточняю, так как смотреть в зеркало и, тем более, создавать его, банально лень.

– Глаза потемнели, пусть не до полной черноты, но они больше не карие.
– Отзывается лежащая на животе Тария, беззаботно махая ногами в воздухе.
– А еще губы черные, словно углем намазанные или этой, как ее, бомадой.

– Помадой.
– Машинально исправляю.
– А в остальном?

– Черты лица едва заметно сместились.
– В этот раз правду-матку зарубила Тиа.
– Такое бывает, если зачерпнуть слишком много сил из тех истоков, касаться которых стоит лишь на последнем рубеже.

– А счас он шо, был не последний?
– Проворчал следопыт, проверяя потрепанное снаряжение.

– Не стремилась упрекнуть.
– Отмахивается от него эльфийка.

– Все плохо?
– Спрашиваю именно у нее, как у самой опытной и не склонной щадить мое самолюбие.

– Форма черепа осталась неизменной, что уже неплохо, если вспомнить пережитое и твое состояние минуту тому назад.
– Над ответом она явно задумалась, пытаясь заодно прощупать мою природу ясновидением.
– Тело тоже не должно было искривить слишком сильно, ведь лицо в таких случаях традиционно страдает самым первым. Улыбнись-ка, пожалуйста.

В ответ на мой добродушный оскал, этот ушастый стоматолог только кивнула, словно я только что подтвердил какую-то ее версию. Провожу языком по передним зубам и понимаю, что именно она хотела увидеть.

– Зубы заострились, пусть незначительно.
– Короткая пауза, а следом за ней вердикт.
– Кому-то другому я бы сейчас предпочла подарить забвение ради его спасения и своего спокойствия, но ты и раньше явно был затронут планарным заражением, оставаясь при этом адекватным... в целом. Я могу лишь посоветовать не напрягать себя сверх меры в ближайшие пару лет, но, полагаю, мы все столько не проживем.

Секундное молчание.

А следом за ним взрыв хохота со всех сторон, даже из уст самой звездорожденной. Смех вышел грустный, разве что Дарящая смеялась вообще без малейшей горечи, но необходимый для каждого из нас. Последний шанс на побег, похоже, оказался потерянным, силы растраченными, а

спасение как было бесконечно далеким, так таковым и осталось.

Но ведь мы еще живы, правда?

Может показаться смешным, но у меня сложилось четкое ощущение, что охраняющие вход твари и смертные слуги банально не поняли, что их охраняемый объект перебили. Вернее, они это, конечно же, поняли, но очень не сразу, когда про выпадение одной из основных опор ритуала им сообщили с остальных опорных точек, а сами они не смогли связаться с засевшими внутри силами. И только тогда до них дошла степень провала и вероятных в ближайшем будущем звездюлей за то, что этот провал допустили.

Мы же, потратив какое-то время на релаксирование и обмен любезностями, принялись использовать выдавшуюся паузу по максимуму. В конце концов, если стоящие за воротами в комплекс уроды захотят нас выкурить, то им уже не будет мешать опасение за целостность контура, так что взломают нашу твердыню без лишних промедлений. Да, те же ворота ужасающе крепки, но без сопротивления охраны, да с возможностью спокойно подготовить или даже скомбинировать атаки, проломить такую преграду по-прежнему сложно, но уже не запредельно. Я, как показала практика, справился бы, а ведь там легко найдутся твари посильнее Константина Юрьевича. И в чистой огневой мощи, и в общем плане посильнее.

Гестия выпала из реальности, принявшись распределять дары, полученные за самое крупное жертвоприношение, когда-либо совершаемое гражданкой Меларета, пусть даже и бывшей. За деньги, необходимые на добычу и заготовку такого количества распотрошенных душ, какое она отдала глубинам Мглы, можно если не весь Меларет купить, то половину оного королевства, а то и две трети от его общей площади и королевскую семью на сдачу. Как задумаюсь, скольких Косновенье успело переварить, сколько веков эта бурда в нем варилась, так сразу и хочется убить его еще разок, а потом воскресить и повторить раз так сто. Останавливало только неумение воскрешать и четкое понимание, что во второй раз тварь размотает мне кишки быстрее, чем я скажу пи*дец, будь даже Косновенье триста раз некомбатантом.

– Сладость Прелестная, пятьдесят вторая ступень возвышения, тринадцатое крыло, шестого ответвленья.
– Дарящая, сразу в три глотки (свою и ее кукол) перечисляла самых одиозных сородичей, расквартированных на этой точке и, очевидно, желающих нашей смерти.
– Сонм переполнен Тьмой и Глубиной, есть много контрактов отдачи, умеет меняться местами с затронутыми ею смертными, причем мгновенно и сквозь большую часть защит. Специализируется на ближнем сражении, предпочитая накладывать площадные антисенсорные поля. Кругом темнота, ничего не видно, а она видит все - одно прикосновение и на смертном останется ее сладость.

Вслушиваюсь в ее доклад, больше напоминающий эротическую запись речей порноактрисы, которая зачитывает гибрид творчества Лавкрафта и порнороманистов, исключительно по остаточному принципу. Большая часть моего внимания сосредоточена на подгонке под себя нового набора алхимии, а также в обновлении бафов на соратниках. С них, не считая Гестии, никто не смывал потоком силы всю алхимию, но если есть возможность еще немного их усилить, не угробив при этом, то сейчас самое время этот шанс использовать, а о последствиях станем думать потом. Тем более что кража тени вполне позволяет самые сильные симптомы перенести на себя или на самую бесполезную из оставшихся кукол Дарящей.