Его Искушение
Шрифт:
— Не заметила.
— Мне по хрен, что ты там заметила, а что нет. В машину сядь и не доставляй проблем.
Смотрит на меня и глаза сверкают страшно, словно там жажда крови… моей.
Замираю, когда ветер внезапно поднимается и начинает трепать чуть длинноватые иссиня-черные волосы.
Наваждение какое-то, но вдруг кажется, что на дне глаз огонь вспыхивает.
У него очень необычные черты лица, словно европейские и восточные корни смешались. Вырез глаз немного раскосый, веки широкие, взгляд острый. Четкий,
Взгляд темнеет, чернеет словно. Дикость в нем читается. Первобытность. На варвара похож. Разворачивается. Резко. Не убирает руки с моего локтя, двигается в сторону припаркованного автомобиля, а я не поспеваю за широким шагом, семеню рядом и чуть не падаю.
В негодовании смотрю на вырубленный профиль с татуировкой на виске, сжимает челюсть до выпирающих желваков, прищуривает глаза, но темп сбавляет, открывает дверь и, наверное, чудом удерживается, чтобы не забросить меня в салон.
Машина чуть садится, принимая немалый вес Монгола, когда он заводит двигатель и плавно вписывается в поток, а я рассматриваю широкие плечи и смоляной затылок. Будь у меня еще один поднос, я бы по нему заехала!
Отворачиваюсь. В салоне воздух почти звенит от напряжения. Кажется, что стоит спичке вспыхнуть — будет взрыв.
Жмурюсь. Навязчивое ощущение меняющейся реальности не покидает, словно декорации на помосте остались прежними, привычными, но меня допустили на изнанку мира, где живут чудовища, они скрываются под людскими обличиями…
Тормозит у моего дома.
— Дальше я сама. Твоя помощь мне не понадобится. Жди в машине.
Взгляд бросает в зеркало, словно скальпелем срезает.
— Я даю тебе час.
Голос опять низковатый и гортанность появилась, а меня на страх продирает и глупая гордость бунтует в ответ.
— Послушай, ты там мой телохранитель или кто?! Временные рамки мне ставить ты не в праве!
Секунда тишины. Огненный взгляд и смех жуткий в ответ на мой выпад, а у меня все тело покрывается пупырышками мурашек. Хищность в каждом жесте мужчины.
— Хорошая попытка. Тебе лучше не знать, кто я. Час. Время пошло.
Кивает на дверь. Монголом не покомандуешь.
Повторять не нужно. Выбираюсь из машины и отсекаю от себя водителя с расцарапанной мордой лица. Можно, конечно, предложить антисептик неудачливому засланцу Каца, но перетопчется!
Пока иду, ощущаю, как смотрит на меня со всей тяжестью. Неодобрением. Игнорирую подобный взгляд. Не могу понять, почему с первой секунды, когда еще болталась на плече у амбала, притащившего меня в дом Каца, я чувствую в Монголе ярость, направленную именно на меня!
Ударяю по кнопке лифта в негодовании. Открываю дверь и хлопаю со всей силы.
— Достали! Боже! Как же они меня все достали!
Шиплю, скидываю высоченные каблуки, вцепляюсь пальцами в волосы,
— И кто же тебя так достал?
Подпрыгиваю на месте и разворачиваюсь, улыбка сама проскальзывает в ответ на теплый взгляд.
— Смотрю, ты в своем амплуа, клубничка, — веселый голос Саймона действует как хорошая таблетка, рядом с ним я прожила годы, а эта квартира стала домом.
Быстро иду к полуголому загоревшему парню и обнимаю его за шею, впиваюсь в него и прячу лицо на груди, вдыхая привычный холодный аромат геля для душа.
— Кто-то соскучился?! Я слышал, моя крошка стала музой. Крута, мать, крута. Ты снизойдешь до холуев или теперь к тебе только с почтением и по записи?
Смеется. Шутка с подковыркой. Для любой модели быть провозглашенной музой модельера с именем — мечта.
Сай гладит меня по волосам, по спине, а у меня в глазах жжет. Именно сейчас, в родных руках становится действительно плохо. Словно вся удушающая реальность бьет со всей силы. Все дрожит, и я все сильнее жмусь к Саймону.
— Эй, ты чего?!
— Ничего… просто накатило…
Не могу я открыть все, что у меня на душе, даже своему единственному другу. Слишком страшно. За него. Я окунулась с головой в жестокость, где человек и его жизнь не стоят и цента.
Вздрагиваю от теплого голоса, пропитанного улыбкой:
— Ну что могу сказать, Рора, не стать тебе стервой. На мастер-классы тебя, что ли, отправить?!
Шуточки, ухмылочки и друг чуть отдаляется, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Думаешь, меня теперь будут больше ненавидеть?
Откидывает челку со лба, глаза теплые, родные.
— Не думай об этом. Неудачникам всегда нужно кого-то ненавидеть и поливать грязью, так они себя чувствуют лучше, нужнее, что ли. В своих глазах себя возвышают. Но не прокатывает. Так что выше нос.
Подмигивает:
— Ты бомбезная сучка, Аврора.
— И у тебя все сложится, Сай. Обязательно.
Получаю щелчок по носу.
— Слишком серьезна, детка. Веселее относись ко всему. Не парюсь я вообще. Вот срубил нехило так бабла на мужских стрингах, да еще и на Багамах оттянулся.
— Да, стринги — дело хорошее, — закатываю глаза.
— Стерва. Все-таки стервозина.
— Наша жизнь — мечта, Сай. Разъезды, контракты, слава.
— Вот и повторяй это каждое утро, может, в какой-то момент поверишь.
Улыбаюсь. Отстраняюсь от Саймона.
— Голодная небось? Я нам салатов наготовил, так что прошу к столу.
Смеюсь и отгоняю тревожные мысли. Посвящать Саймона в свои проблемы я не намерена.
Мне никто не поможет, а Сай, он другой…
У меня было время для форы на то, чтобы подумать о том, что произошло между мной и Иваном. Каждую ночь, положив голову на подушку, я прокручивала в голове момент нашей встречи и последующей ночи…