Его любимая заноза
Шрифт:
Достаю телефон. Набираю маму. Та сразу берет трубку.
— Какие люди звонят. Ну, где болтаешься-то?
Мама как всегда. Но зато жива и здорова.
— Я погулять вышла.
— Откуда ты вышла?
— Я же говорила, что работаю няней. У меня есть свободные часы.
— Деньгами не хочешь помочь?
— Блин, мам… у тебя правда совести нет или ты притворяешься?
— Да какой притворяешься? Толиных копеек еле хватает. А ты… Вот пойду на пенсию, так и знай, что алименты с тебя брать буду! Так что ты начинай по-хорошему помогать.
Все
— Говорят, вы сегодня передрались с ним, полицию даже вызывали, — перевожу тему. Хочу понять, правду ли сказал Димка.
— Ой, донесли уже… И кто это такой языкастый?
— Неважно. Ты не боишься, что он тебя когда-нибудь убьет?
— Ерунда. Мы быстро остываем.
— Телевизор-то на мои деньги купили или все пропили?
— Ты не умничай.
— Ясно… Пропили. Ладно, рада была пообщаться.
— Стой! А что насчет денег? Вышлешь?
— Мам… — останавливаюсь и запрокидываю голову повыше. — Ты забыла, что я тебе сказала, когда мы в последний раз виделись?
— Даже вспоминать не хочу.
— Ну да, ну да… — обреченно. — Пока ты не изменишь свою жизнь, не разойдешься с этим человеком… ничего хорошо не будет. И помощи от меня не жди. Я не буду помогать тебе умирать.
— Тварь неблагодарная, — ядовито выплевывает мать, и я сбрасываю звонок.
Оглядываюсь по сторонам, понимая, что не хочу прямо сейчас ехать обратно.
Выть хочется от этого раздирающего чувства внутри. В горле образуется ком, слезы подступают к глазам, но я сдерживаю их, хотя можно было бы и поплакать, чтобы легче стало. Не хочу. Не буду. Я должна быть сильной.
Глава 27
Пробродив по городу около двух часов, я подхожу к подъезду уже затемно, неуверенно вхожу в него и вызываю лифт. Поднявшись на одиннадцатый этаж, я не спеша подхожу к двери, засовываю ключ в замочную скважину и как можно медленнее проворачиваю его.
Время еще не позднее. Но я очень надеюсь, что Егор Алексеевич сейчас в своей комнате, отдыхает.
Мне бы только переодеться и к Кирочке сбежать.
Но гостиная проходная комната. И в ней я вижу мужчину, который по всей видимости даже не переоделся, только пиджак снял. Сидит перед телевизором, нога на ногу, дергает ей нервно. Такое ощущение… будто меня все это время ждал.
Я даже не знаю, как себя сейчас повести. Просто уйти или…
А мне нечего ему сказать.
Вернулась я вовремя, ничего не нарушила. Полагаю, я могу просто уйти к себе.
Но только я делаю пару шагов…
— Как прогулялась? — звучит вопрос, от которого я врастаю в пол.
Мужчина продолжает щелкать каналы пультом, пока ждет ответа от меня. И чем дольше он ждет, тем быстрее переключает каналы. На меня он не смотрит, строго в экран. От его вида мне даже не по себе.
— Хорошо, — отвечаю тихо. — На улице довольно прохладно.
— М-м.
— Я сейчас переоденусь и сразу к Кире. Ей скоро спать. Может, почитаем с ней перед сном, — говорю я и в диком напряжении
Вот почему я это испытываю? Я не хочу этого, но…
Скрывшись в коридоре, я срываюсь почти на бег. Залетаю к себе в комнату, рывком снимаю свитер, швыряю его на комод вместе с сумкой и запрокидываю голову назад, шумно втягиваю воздух, которого мне катастрофически не хватает. Хочется настежь открыть окно и, когда я уже намереваюсь это сделать, щелкает дверная ручка.
В комнате появляется ОН, и я забываю, как дышать.
Вот зачем он здесь?..
Мне простонать этот вопрос хочется, но я как всегда теряюсь, когда он рядом. Сегодняшний отпор ему в прихожей — это мой предел.
В комнате мрачно. Я не щелкнула свет. Мужчина направляется ко мне и, настигнув, без всяких слов и пауз, обхватывает ладонью мой затылок и крепко целует, лишая остатков воли.
— Я очень на тебя зол, — оторвавшись от моих губ, говорит он и снова набрасывается на мои губы словно голодный зверь.
У меня мозг плывет от его поцелуев, от прикосновений, но я нахожу в себе силы начать отталкивать мужчину. Он реагирует, заглядывает мне в глаза своими сверкающими, красивыми, которые покорили меня с той же секунды, когда я увидела его.
— Да? И в чем же я виновата?
Егор Алексеевич напрягает скулы, словно разозлившись на меня еще сильнее.
— Ни в чем, — отвечает сухо, поглаживая мою обнаженную талию.
— Если ни в чем, то…
— Замолчи, — требует. — Я злюсь на тебя не потому, что ты что-то сделала, а потому что ты в принципе появилась.
А вот это отрезвляет.
— Вы хотите, чтобы я ушла? — выходит у меня испуганно.
— Нет, — тут же отвечает. — Не в этом все дело… — качает головой из стороны в сторону и глубоко вздыхает.
— А в чем же?
Мужчина медлит с ответом, как вдруг серьезно спрашивает:
— Что у тебя с этим парнем?
— Ничего…
— Правду мне говори. Зачем ты с ним поехала сегодня? Куда на три часа?
— Он меня обманул… — с досадой выдыхаю правду, на что мужчина отстраняется и смотрит до боли встревоженно. — Он сказал, что моя мама попала в больницу, мы поехали вместе на такси, а потом у самой больницы он признался, что наврал мне. Он просто хотел вытащить меня на разговор.
— На разговор о чем?
— Да все о том же, — закатываю глаза. — У меня с ним ничего нет и не будет.
Мужчина облегченно выдыхает, едва заметно кивая.
— Почему мне не сказала? Я бы тебя отвез.
— А я этого не хотела. Знала, что вы предложите это, и поэтому… Я не хотела с вами сближаться… с тобой, — поджимаю губы, смотря на его, которыми он вновь атакуют мой рот.
И тут и меня окончательно уносит далеко-далеко. Меня даже не пугает, когда мы падаем на кровать и мужчина принимается покрывать поцелуями мою шею, ключицы. Я растворяюсь в ощущениях, прикасаясь к мужчине, который, чтобы ярче ощущать мои прикосновения, срывает рубашку себе через голову.