Его маленький чертёнок
Шрифт:
– Да понял я уже, понял, – рассмеялся отец. – С тобой бодаться – себе дороже. Весь в мать.
– Так что, я могу надеяться на тебя в разговоре с Графом?
– Ты еще спрашиваешь? Честно говоря, сразу же, как ты мне написал, я с ним встретился. Расторгнул наш договор, без объяснения причины. Но не могу сказать, что отец твоей Анфисы был счастлив такому решению. Однако ушел молча и даже проклятиями не сыпал. Он сейчас в весьма подвешенном состоянии, – бросил вдогонку пространное отец.
– Что это значит?
– На его фирме начались серьезные
– А если поподробней?
– А если… – договорить отец не успел.
Его перебило звонкое, радостное:
– Дедуля!
Мы синхронно обернулись на голос, разнесшийся звонкими колокольчиками по просторному лобби. Дед расплылся в улыбке, раскинув руки, встречая летящую к нему на всех парах внучку. Принцесса в пышном, серо-голубом платье, забавных туфельках и с маленькой диадемой в пшеничного цвета копне волос, перетянула все внимание в отеле на себя. И даже я не сразу заметил, что следом за Доминикой в зал вошла Анфиса.
Поднял взгляд и…
Пропал.
Потерялся в пространстве и времени.
Все звуки и голоса исчезли. Гости растворились. Все к чертям перестало для меня существовать в этот момент!
Я видел только ее.
Свою невероятную, похожую на ангела в этом платье, Анфису. Ее грациозные шаги походкой от бедра, гордо расправленные плечи и улыбку, робкую, почти что невинную, сбивающую с толку каждого, кто не знает ее так хорошо, как знаю я. Убийственное сочетание безудержной страсти и покорной нежности. Безумие какое-то! Нельзя так терять себя!
Но я потерял.
Стоял, как памятник самому себе, и таращился на нее во все глаза с более чем глуповатым выражением на лице. Ощупывал взглядом, рассматривал каждый идеальный, словно высеченный умелым скульптором, изгиб ее податливого тела. Упакованного, как самый дорогой для меня подарок, в потрясающе нежный голубой шелк, струящийся по гибкой фигурке.
Ладони кололо от желания прикоснуться.
Я ловил каждое ее движение, плавное и грациозное. Закипал не в силах ни с места сдвинуться, ни сделать вдох. Грудь сдавило.
Я думал, сдохну на месте, когда с очередным шагом стройная ножка мелькнула в убойном вырезе аж до бедра, а шелк и шифон подола, словно лаская, обвились вокруг тонкой лодыжки, обтянутой элегантными ремешками туфли.
Дышать стало нечем.
Все мужское естество во мне закипело и забурлило, в красках рисуя, как сегодня ночью я буду стягивать с нее это летящее платье. Долго. С наслаждением. Миллиметр за миллиметром. Оно потрясающее. Почти скромное, но при этом не слабо будоражащее мужскую фантазию.
Сногсшибательная. Моя!
Глаза, ощупывая, пробежали по пышному подолу в пол, поднимаясь к декольте с россыпью бело-синих цветов, и остановились на длинной шее. Темное каре Анфиса уложила в элегантную прическу, в ушках висели длинные серьги, еще ярче подчеркивая ее открытую, длинную и изящную шейку. С нежной кожей, которую тут же захотелось
– Моя, – прошептал с улыбкой, отстраняясь, забыв и про гостей, и про “зрителей” в лице родных.
– Конечно. Только твоя!
Теперь я могу быть спокоен.
Глава 21
Анфиса
Вечер был потрясным!
Я чувствовала себя на этом “открытии” настоящей принцессой. Не меньше! Иногда приходилось бросать взгляд в любое попадающееся по пути отражение, чтобы проверить, не появилась ли у меня на голове диадема, как у Ники.
Ну, и пора констатировать тот факт, что вопреки моим опасениям, пока что все шло как по маслу. Гости с любопытством косились в мою сторону, но ни тени осуждения или злобы в их глазах я не замечала. А если где-то и проскальзывала недоброжелательность в тоне или жесте очередного подошедшего к нам познакомиться гостя, мужчины быстренько осаждали любые потуги пошутить или быть со мной невежливым. Причем не только Демьян стоял “на страже моего спокойствия”, но и Бурменцев, который весь вечер был рядом. И даже отец Демьяна – Роман – не остался в стороне. Он вообще оказался удивительным мужчиной. Доброжелательным, улыбчивым, с мудрым отеческим взглядом. Импонировал мне он явно больше, чем мой “папа”, который, надеюсь, в данный момент плавает кролем в бассейне под охраной отеля.
Но что самое поразительное, кстати говоря, похоже, папа у Демьяна тоже до безумия влюблен. Да не в абы кого, а во всем нам хорошо известную, взбалмошную особу солидных лет. Читай – Флоренцию! Потому что он прям-таки не сводил с нее своих глаз. Это я отметила для себя сразу же, как только губы Нагорного отпустили мои, а объятия чуть разомкнулись.
Было сложно не заметить, каким горящим взглядом отец Демьяна смотрел на свою бывшую жену, которая, в свою очередь, очень по-девчачьи воротила нос и закатывала глаза, всем своим видом демонстрируя к бывшему мужу холодное безразличие.
И, возможно, для мужчин такой спектакль и прошел бы, но мы-то, девочки, видели, что все это напускное. Вон и щечки заалели, и уголки губ дрожат, и взгляд смущенный отводит.
Ох, Фло-Фло!
Вот наблюдаю за ними, и улыбаться хочется. Дети детьми, хуже, чем мы с Демьяном! Хотя годков-то уж поболее, чем у нас вместе взятых!
– Ты ведь тоже это видишь? – спросил на ушко Демьян, возвращаясь ко мне с бокалом шампанского.
До его приветственной речи оставалось чуть больше десяти минут, и градус моего волнения чуть нарастал, поэтому мы решили, что забойные “пузырики” лишними не станут. Исключительно для храбрости! Ибо вместе с благодарностями к гостям Демьян был твердо намерен сообщить всем одну… крайне шокирующую многих новость.