Его маленькое (не) счастье
Шрифт:
Очень надеялась тихо проскочить в дом и дойти незамеченной до комнаты. И у меня почти получилось… Если бы не Арон, который неожиданно вышел мне навстречу.
— Поздно… — констатирует он. Киваю. Хочу его обойти, но мужчина преграждает мне дорогу. — И как клуб?
— Откуда ты знаешь, где я была? — стараюсь не смотреть на него.
— Я все знаю. А что с лицом? Плакала?! — уже серьезно спрашивает он. — Кто тебя обидел? — голос становится жестким. Он всегда такой. Его настроение может меняться в секунды. Особенно если дело касается семьи.
— Да я сама себя обидела… Можно я пройду в комнату и переживу это
— Натворила глупостей? — прищуривается.
— Почти, — выдыхаю, облокачиваясь на стену.
— Ох, отшлёпал бы я тебя на месте Платона, — ухмыляется.
— В том-то и дело, что ему все равно.
— Ошибаешься, — Арон пропускает меня, и я спешу запереться в комнате. Я последнее время постоянно ошибаюсь…
ГЛАВА 19
ГЛАВА 19
Платон
— Папа, — тянет Лера, заканчивая собирать рюкзак в школу. — А мы совсем теперь не будем жить с мамой?
— Жить — нет. Вы будете встречаться. А ты бы хотела жить с ней? — задаю вопрос, который должен был задать изначально. А у самого сердце сжимается: а что, если Лера ответит да?
— Нет, но я скучаю.
— Вы скоро обязательно встретитесь. Позвони ей. — Дочь кивает. А мне снова хочется придушить Марьяну. За всем время она могла хотя бы позвонить дочери и спросить, как у нее дела. — Иди сюда, зайка.
Лера оставляет рюкзак и забирается ко мне на колени. Обнимаю дочь, вдыхая запах ее волос.
— Мы сделали что-то плохое? — вдруг спрашивает она.
— Почему ты так думаешь? — заправляю ее локоны за ушки.
— Мама с нами не живет. Алиса тоже переехала к Арону.
Глубоко вдыхаю, крепче прижимая к себе дочь.
— Лерочка, ты же у меня большая девочка? — Кивает. — Так вот мы с твоей мамой разводимся. Так бывает… Мы не можем больше жить вместе. Но мы всегда останемся твоими родителями и будем тебя любить. Мама просто переживает и пока не может тебе позвонить. Но, думаю, будет рада, если это сделаешь ты, — лгу дочери, но по-другому не могу, не хочу рушить в ее голове образ и так не идеальной матери. — Алиса… — тут мне труднее. Потому что я сам не понимаю ее поступков. — Алисе надо заниматься, и ей там спокойнее. Она вернётся. Вы не общаетесь?
— Общаемся, мы вчера во дворе гуляли. Она мне прическу сделала.
— Вот и спроси у нее, когда она вернется. — Лерка опять кивает. — Ну все, давай чистить зубы и спать. Завтра рано в школу. Но сначала целуй меня, — подставляю щеку. Дочь чмокает меня и спрыгивает с колен, убегая в ванную.
Выезжаю в гостиную. Мне, как и прежде, доступен только первый этаж. Поэтому наши с Лерой комнаты на первом.
В гостиной меня ждет Арон, покручивая в пальцах флешку.
— Давай в кабинет, — предлагаю ему. Рыться в грязном белье всегда неприятно. И совсем отвратительно, когда это касается тебя лично. Арон кивает и идет в кабинет Мирона. Старшего брата нет, он на конференции в Праге.
Арон закрывает дверь, садится за рабочий стол и включает компьютер, подсоединяя флешку.
— Готов? — без шуток спрашивает он. Я не готов, но выхода у меня нет.
— Давай, — киваю я.
— Итак. Каретникова Марьяна, до брака с тобой с девятнадцати до двадцати одного
— Не буду… — морщусь я.
— Итак, вернувшись на родину, продолжила карьеру, но уже ради великой цели — выйти замуж подороже. «Висела» с двумя депутатами, а в эпизодах со мной… С банкиром, пытаясь развести его с женой. Но ее только таскали, используя, не за бесплатно, конечно. На ее счету три аборта. Справки с частных клиник приложены.
— А потом она нашла лоха Платона Вертинского, — констатирую я. Меня уже тошнит от Марьяны. Но и от себя тоже.
— Нет. Платон Вертинский не хотел на ней жениться, а тоже пользовал, чтобы забыться, выплеснуть злость и горечь. И Марьяна это понимала. Поэтому пошла на отчаянный ход, забеременев. Благо, что ума хватило залететь от тебя. Может, она и шлюха, но не дура, понимала, что будут проверять.
Тру лицо руками. И вроде бы это все касается только Марьяны, но чувствую себя гадко я. Словно это меня все имели.
— Это все?
— К сожалению, нет. В браке с тобой ничего особо порочащего я не откопал. Видимо, все-таки боялась потерять свой «счастливый билет». До последнего момента… Расслабилась госпожа Каретникова. Закрутила с неким Демченко. Кстати, довольно профессиональный и популярный фотограф в своих кругах. Марьяна не побрезговала раздвинуть перед ним ноги, чтобы укатить на съёмки в Европу.
— Этот факт я знаю, — невесело усмехаюсь. — Надеюсь, все? — выгибаю брови.
— Ну, в принципе, да. Последнее время пару раз тусила в клубах, заливая горе в сопровождении подруг и местного альфонса. Но это уже не имеет значения. На флешке все: документы, справки, фото. Это копия. Вся информация у меня. На всякий случай. Я бы посоветовал запустить в сеть немного инфы о ее подвигах, самую малость, чтобы ударить по Марьяне и показать ей, что это всего лишь капля, и, если она не угомонится, ты обнародуешь все. Вы по-любому разведётесь. Не по-хорошему, так через суд, который не оставит дочь с такой матерью. Но, думаю, до суда не дойдёт. Марьяна не идиотка. У меня все, — Арон вынимает флешку и отдает мне. Сжимаю ее в ладони. В этом маленьком пластиковом прямоугольнике моя ошибка, грязь, в которую я добровольно окунулся, и одновременно моя свобода. Мне нужно с этим переспать. Хотя вряд ли я усну сегодня.
Утро тянется медленно. Я почти не спал, но мне хватило нескольких часов, чтобы начать новый день. Провожаю дочь в школу, пью кофе, беседуя с Миланой ни о чем, даже стараюсь работать, но постоянно посматриваю на часы. Я хочу, чтобы Марьяна окончательно проснулась и до конца осознала информацию, которую я ей предоставлю.
В полдень не выдерживаю и оправляю ей пару самых «красочных» фотографий из Эмиратов. С подписью: «У меня есть полная коллекция твоей грязи, обменяю на мирное соглашение и развод». Жду, смотря в окно на моросящий холодный дождь. Я очень надеюсь, что мы не будем позориться и выливать эту грязь суду и общественности. Марьяна долго не отвечает, хотя мое послание прочитано.