Его одержимость

Astra Maore

Если она сейчас оттолкнет, я не знаю, что сделаю.

А она прячет глаза и только вздыхает.

Ну хорошо…

— Хочешь, чтобы я встал на колени, чика? Я встану, потому что так мне удобнее ласкать твою грудь губами.

Блядское море очень громко шумит. Я еле слышу, что она отвечает:

— Не заставляй меня… Я должна… захотеть тебя сама. Ну… чтобы ты меня обольстил.

Глава 18. Страсти. Анхелика

АНХЕЛИКА

Я

вдруг понимаю: прошлое не работает. Я могу сколько угодно раз обвинить Рейеса в том, что он сделал, но это никак не поможет.

Сейчас моя боль только тянет меня на дно. Я так ничего не добьюсь.

Чего я хочу? Я хочу стать той сильной и смелой Анхеликой, которая никого не боялась. И чтобы Диего Рейес прекратил паясничать и раскаялся в том, что он совершил.

Да, мне, черт возьми, нужны его извинения и обещание, что ничего подобного больше не повторится.

Что он не будет совать мне свой член в горло… ну и не только туда без моего желания.

Если он хочет отношения со мной, пусть считается с моим мнением.

Но действовать, похоже, придется тонко.

Мерседес сказала: «Слушай, Анж, так ты хочешь быть с Рейесом или нет? Если решила, что пойдешь за него замуж, нужно вести себя иначе. Позволяй себя баловать. Знаешь, мужчины ценят только тех, в кого они вложились. Даже не тех, кто хорошо сосет или дает, а тех, кто получает от них настоящее удовольствие. Они все немного альтруисты, прикинь. Ну, конечно, нормальные».

Если я выстрою вокруг себя стену, Рейес просто разозлится и уйдет. Я не получу от него ни капли извинений.

Пусть делает мне хорошо. Я постараюсь расслабиться и немного довериться ему.

Самое стыдное, что мне реально понравился тот раз, когда он меня шлепал. И если бы не похищение, я бы, наверное, отдалась Рейесу в мотеле.

Тогда он как будто чем-то меня околдовал, но я внезапно стала самой собой. Той, кто не боится и не ненавидит.

— Не заставляй меня… Я должна… захотеть тебя сама. Ну… чтобы ты меня обольстил, — мне стыдно говорить такое вслух, но и не сказать я не могу.

— Хорошо, Анхела… Не бойся. Я не сделаю больно.

— Обещаешь?

— Обещаю, — он коротко целует меня в губы и аккуратно опускает на плед, нависая надо мной сверху.

Сейчас ночь и очень темно. Рейес опирается на руки, и на меня почти не давит. Фонарь где-то сбоку, и я практически ничего не вижу.

Так мне не стыдно, но все еще немного страшно.

Сердце пропускает удар. Какой-то частью себя я опасаюсь, что Рейес грубо разведет мне ноги и вклинится между ними, но пока все наоборот.

Он обнимает мои бедра своими, и я чувствую, как сильно он меня хочет.

Он вдруг шепчет:

— Ты больше не пахнешь яблоком.

Ох, нет. Не

надо мне о них напоминать!

— И не буду. Ненавижу яблоки!

— А меня… тоже ненавидишь? — голос немного грустный.

Я пытаюсь понять, что испытываю к нему. Это как-то сложно, только одно я знаю четко:

— Нет… не ненавижу больше.

— А что? — теплое дыхание согревает мне губы, а шепот обостряет ощущения.

Рейес так близко, что я отлично его слышу, несмотря на сильный рокот моря.

Но сейчас мне не стыдно, как будто сам запах этого мужчины туманит мои мысли.

— Не знаю…

— Хорошо, Анхела…

И я снова чувствую горячий и почти невинный поцелуй в губы. А потом в щеки. В шею. И в губы опять.

Всего-то поцелуи, а мне становится жарко.

Я пытаюсь расслабиться. Это сложно, когда вдруг не надо ни бежать, ни драться, а можно вот так раскинуться на песке и принимать поцелуи.

Думать не хочу, с кем и как Рейес учился целоваться. Потому что, мне кажется, всерьез научиться невозможно. С каждым человеком это все равно будет по-другому.

Мне хочется обнять Рейеса и зарыться пальцами в его мягкие волосы. И я это делаю.

Он говорит:

— Не стесняйся. Я просто буду тебя целовать… Ты такая отзывчивая. Делай все… что самой нравится.

— Просто целовать и никакой… грубости?

Я чувствую, как член Рейеса, упирающийся в мой живот, твердеет еще сильнее.

— Будет по-всякому, чика.

Он больше ничего не говорит, продолжая зацеловывать мое лицо, шею и плечи, и в какой-то момент мне нестерпимо хочется ответить ему.

Сама не знаю, зачем: то ли чтобы мои ощущения стали сильнее, то ли чтобы понравилось ему.

В прошлый раз он балдел от того, как я его целовала.

А Рейес как чувствует.

— Ты самая лучшая, Анхела Рубио. Ты невероятная и обалденная…

Я заставляю его замолчать, размыкая языком его губы.

Как-то хищно и… странно приятно.

Хотя Рейес по-прежнему сверху, я чувствую себя отлично.

Он весь здесь и сейчас для моего удовольствия, и я целую его развязнее, вылизывая изнутри и чувствуя, как его член еще плотнее вжимается в меня.

Туда, где все уже очень горячее и мокрое. И мне это нравится.

Я прекращаю целовать Рейеса, только когда заканчивается воздух. Отпускаю его губы, не убирая руки с шеи, но он отстраняется и аккуратно тянет мое платье вниз.

Оно немного развратное, его можно снять и не расстегивая.

На мне остаются лифчик и чулки.

И я слышу полный восторга голос Рейеса:

— Ах ты… Забыла трусики… кошка.

Ну да, Рейес. С тобой все равно бесполезно их носить.

Мне нравится это «кошка». И не нравится, что фонарь освещает так мало.