Его одержимость

Astra Maore

Рейес меня видит, а я его — плохо. А сейчас я хочу смотреть в его лицо.

Хочу видеть тот темный дикий голод в его глазах, который ужасно пугал меня, а теперь особенно заводит.

Я хочу видеть, насколько я ему нужна. Это какое-то наваждение!

Но я не вижу ничего, потому что Рейес целует меня в живот, приближаясь к треугольничку волос между ног.

— Я соскучился, чика…

Я в лифчике и чулках. Как будто одета. Но одновременно совершенно раздета, уязвима и доступна.

А Рейес

начинает целовать мой живот и бедра так жадно и голодно, будто хочет меня съесть.

Я пытаюсь увернуться. Мне невероятно непривычно. Но он не дает и держит мои бедра.

Подчиняет, пугает и растравляет какие-то древние инстинкты, которым бесполезно сопротивляться.

Между ног становится еще мокрее и жарче.

Мне хочется широко развести их и согнуть в коленях, показав Рейесу… все.

Пусть смотрит. Пусть восхищается. Пусть сходит от меня с ума.

И все равно я вскрикиваю, почувствовав его язык прямо там. На той самой точке, которая горит и пульсирует, посылая по телу сумасшедший жар.

— Красивая моя…

Мне дико стыдно и до безумия приятно.

Теперь не скажешь, что меня кто-то заставил. Я сама легла, раскинула ноги и наслаждаюсь каждым умелым движением Рейеса.

Я ему отдаюсь, что бы это ни значило.

Он держит меня за бедра, а его язык быстро и жестко движется вверх и вниз.

Задевает какие-то чувствительные точки, и от этих порочно-страстных прикосновений мне умопомрачительно хорошо.

Без мыслей, без страхов, без сомнений.

Меня словно подкидывает на ярких горячих волнах, и каждая новая волна поднимается все выше и выше.

Нестерпимо горячо и сладко.

Я кричу, не выдерживая эти острые ощущения, но вместо крика слышу полный наслаждения стон. А Рейес продолжает терзать меня и мучить.

Его язык движется ритмично и быстро. Он доводит меня до полного сумасшествия.

Я больше не помню ни своего имени, ни кто он такой, ни где я, ни где мы.

Мне так жарко, что хочется прохлады, но его влажный распутный язык неумолим.

Он словно не вылизывает, а берет меня, врываясь в тело и утверждая свою власть.

Я вскрикиваю, вдруг взлетая особенно высоко. Перед глазами на миг темнеет. Меня всю выгибает, я не могу остановиться. Хватаюсь за плед и сбиваю его.

Я не соображаю, что говорю:

— Ааах… пожалуйста…

— Еще?

Да, Рейес, еще…

Я боюсь этих новых ощущений. Они настолько сильные, что мне дико, до слез стыдно, насколько мне хорошо. Но я умираю, как хочу почувствовать их снова.

Сил говорить нет, и я киваю, надеясь, что Рейес увидит.

И не могу сдержаться, снова кричу, когда Рейес опять проводит своим языком там, задевая самые чувствительные точки и лаская их до одури.

Я не представляла, что могу быть настолько чувствительной

с ним.

Это Рейес, тот самый Рейес… от которого я сейчас теку и плавлюсь, как последняя шлюха.

Я слабая, а он сильный, и сейчас мне настолько хорошо, что наплевать на все, что было до и что будет после.

Еще. Я хочу еще этих сладких жарких касаний. Я хочу, чтобы его язык снова бил меня и лизал, но Рейес проникает им внутрь, и я на миг сжимаюсь.

Он возьмет меня? Подчинит, растягивая и даря сумасшедшую наполненность и боль?

Мгновение, и я не успеваю испугаться, а язык вновь порхает на той точке, прикосновения к которой невозможно долго терпеть, настолько это потрясающе.

И я взлетаю опять, а перед глазами мелькают звезды, и мне кажется, что между ног стало совсем мокро.

Наверное, если теперь Рейес возьмет меня, мне не будет больно…

— Еще, чика? Назови меня по имени, если хочешь еще…

Дурацкий, наглый шантаж!

Но я хочу Рейеса. Хочу, чтобы этот мужчина делал со мной все, что ему заблагорассудится.

Я проиграла. Я его послушная рабыня, и сейчас мне ни капли не жаль.

Произношу на выдохе:

— Диего…

Плевать. На все плевать. Я просто так хочу…

— Хочешь больше, Анхела? Хочешь, чтобы я был внутри?

— Да… — я готова почувствовать его, и не представляю, как это будет теперь.

Боль и страх или огромное, всепоглощающее наслаждение?

Я слишком жадная и любопытная.

И сейчас я даже не боюсь боли. Низ живота странно, но очень приятно тянет — меня охватывает настойчивое желание ощутить больше или… разрядиться.

Рейес подтягивается ко мне, и теперь я вижу его сосредоточенное лицо.

Мои соски затвердели и стали, как косточки. Лифчик давит, и мне ужасно хочется его снять.

Я не успеваю ни попросить, ни пошевелиться — Рейес сдвигает чашечки и накрывает сосок губами.

Я невольно всхлипываю.

Не могу это терпеть.

Грудь настолько чувствительная, что от губ Рейеса и его колковатой бороды мне даже немного больно… и очень-очень хорошо.

Рейес всегда меня чувствовал, и раньше это было ужасно… зато теперь, вот так, когда его язык скользит по возбужденным соскам — непередаваемо.

Мне хочется, чтобы ему тоже было хорошо сейчас. Чтобы ему отчаянно нравилось целовать меня. Чтобы он балдел и кайфовал от всех прикосновений ко мне.

Мерседес дала какое-то особенное масло, и моя кожа стала очень мягкой и гладкой.

— Не закрывайся, кошка. Что-то не так?

Ох, Рейес, оказывается следит за всем. Замечает, что я задумалась.

Я успокаиваю его:

— Все… так. Все… хорошо…

Никогда не думала, что скажу это Рейесу.

Я больше не стану ничего загадывать.