Его сбежавшая Принцесса
Шрифт:
— Прошу тишины! — послышался строгий голос отца.
Мое сердце екнуло. Это собственные слова короля или нечто нашептанное Звездочетом? Отец мой был плотным мужчиной с круглым смуглым лицом, мясистым носом и короткой бородой. Глядя на него, я искренне радовалась, что внешностью пошла в утонченную красавицу — мать.
— Мы рады приветствовать вас на помолвке Литвудского принца Августа и моей любимой дочери принцессы Македонии, — сказал отец.
Зал разразился аплодисментами.
— К сожалению, моя милая Македония приболела и не может присутствовать. Она
Зал сочувственно охнул. Ох уж эта театральщина! А Эд еще удивлялся, где я научилась так хорошо играть.
— Приветствую всех на этом балу, — заговорил литвудский король Леопольд — отец моего жениха, — моей супруге не здоровиться, и она была вынуждена остаться в королевстве, поэтому я здесь и от ее имени тоже.
Зал снова охнул.
Этот правитель выглядел устало. Он был высок, но сутулился. Обладал правильными чертами лица, но лицо это было в морщинах. Золотые волосы короля Леопольда поредели. Но даже так в нем было величие, была сила. Она чувствовалась в его взгляде, в его жестах.
— А мой старший сын принц Август, — продолжил король Леопольд, — так же передает извинения за свое отсутствие. Он ведет важное политическое расследование и прибудет позднее.
Зал сочувственно охнул снова.
— Но отсутствие жениха и невесты не должно помешать нашему празднованию, — продолжил отец, — конечно, очень жаль, что данное мероприятие проходит без них, но ничего не поделаешь. Поэтому танцуйте, веселитесь. Бал объявляю открытым.
Ну вот. Так и не удалось посмотреть на принца Августа. Я выдохнула. Бал в честь принца и принцессы без принца и принцессы — это сильно. Отец выглядел довольным, а мать обеспокоенной. И, глядя на них, я осознавала простую истину — бал — это задумка Звездочета. Но зачем?
— Девушка, Вы словно прибыли из сна, — послышался у меня над ухом голос Эда.
— Отчего же из сна?
— Потому что такой красоты не может существовать в реальности.
— А я думала, это потому, что вы боитесь, что я исчезну.
Эд грустно улыбнулся.
— И это тоже. Потанцуем?
Потанцуем? Это слова отозвалось в моей груди. Сердце забилось. Я еле сдерживала расползающуюся улыбку. Это же моя мечта. Мечта с самого детства — танцевать и веселиться, будто я гость, а не принцесса.
Я приняла приглашение, и мы присоединились к другим парам. Заиграл вальс. Конечно, вальс. Эд потрясающе вел. Сначала легко, в том же темпе, что и другие пары. Потом он понял, что я умею танцевать, и ускорился. И тут начался вихрь танца и чувств. Танец уже не был романтичным и легким, он стал страстным. Мы сами стали этим танцем. Мысли исчезли, исчез зал, был лишь танец. Мы с Эдом слились, стали одним целым. Мы неслись по залу, как ураган. Мы кружились так, словно занимались танцами всю жизнь. Хотя, в моем случае так и было. И в какой — то неуловимый миг танец стал нашей реальностью, целой жизнью. Эд и я. Я и Эд. Вдруг музыка закончилась. И мы застыли, глядя друг на друга. Раскрасневшиеся и счастливые.
— Я не ожидала, — выдохнула я.
Это не может быть реальностью. Эд не может оказаться тем самым
— И я не ожидал, — сказал Эд с улыбкой.
Мы с ужасом осознали, что зал смотрит на нас. Хорошо хоть, никто не захлопал. Эд взял меня за руку и увел к столику, за которым нас поджидали Аника и Великан.
— Посмотри, дорогая сестрица, эти люди совершенно не умеют не привлекать внимание, — сказал Великан, — таких никогда не бери на дело. Поняла?
Мы с Эдом рассмеялись. Танец словно вышиб нам обоим мозги, оставил лишь вдохновение и окрыленность.
— Даже не знаю, чему я удивлена больше, — сказала Аника, — тому, какие вы оба оказывается профессиональные танцоры, или тому, что никто из вас не удосужился потренировать в танцах меня.
— Да какие танцоры, — смущенно улыбнулась я.
— Так, нам пора, это наша музыка, — дернул меня Эд снова в общий круг.
Глава 27: Не по плану
Я-то думала, что мне придется его уговаривать на танец. Как бы не так! Эд получал от этого даже больше удовольствия, чем я. Танцуя с ним, я впервые в жизни я ощутила, что не зря прошли мои уроки танцев. Все было ради этого дня. На третьем танце мы смирились с тем, что здесь танцуем лучше всех и вышли на середину. В тот момент мы на самом деле не могли ни о чем думать. Только мы. Только танец. И самое забавное, мы помешались оба. Одновременно. Эмоции переполняли. Я задыхалась эмоциями. Теперь, танцуя в центе зала, на глазах у всех, мы пошли еще дальше. Эд брал меня на руки и выполнял сложные поддержки. Мое платье развивалось, и в какой — то момент я осознала, что окружающие люди не танцуют, а смотрят на нас. И пусть смотрят.
Я еще никогда не видела, чтобы кто-то из мужчин был хотя бы в половину так же хорош как Эд. Плавный, сильный, уверенный и нежный. В нем слилось все. Он был создан для танцев. И я была создана для танцев. Каждый раз, когда Эд подбрасывал меня, сердце замирало, а душа пела. Каждый раз, когда я видела счастливую улыбку на его лице, и улыбалась в ответ. Во время танца время исчезало и казалось, что вот она настоящая жизнь.
Когда включили польку, мы танцевали польку, легкие движения, прыжки. Так свежо и весело. Мы смеялись. Но обычная полька оказалась слишком проста, и мы начали усложнять движения, придумывать новые на ходу. Кто же ты такой, Эд? Кто же ты такой? Каждый танец был игрой, а мы — лучшими игроками, потому что воспринимали танец как реальность.
Начались общие танцы и пришлось немного умерить свои творческие порывы и присоединиться к остальным танцующим. Не так, снизойти до остальных танцующих. Мы смешались с толпой, но во всей толпе по — прежнему видели лишь друг друга. На кадрили особенно отрывались. Потом Мазурка, Котильон. Это было безудержное веселье. Потом танцевали Гавот. Тут многие смутились, ведь этот танец был популярен в Литвудском Королевстве, а у нас танцевался редко.
— Умеешь? — спросил Эд.
— Разумеется.