Его секретарша
Шрифт:
Его пальцы были везде. Они ласкали, гладили, дразнили и заставляли выгибаться ему навстречу.
Его язык смело и бесцеремонно проникал в мой рот, властно обхватывал мои губы, то соскальзывая, то вжимаясь в них уверенно и плотно, и я безмолвно сдавалась.
Он уверенно освобождал мои плечи от халата, и скоро я затихла в его руках — обнаженная, беззащитная и дрожащая от смятения.
Красивая грудь покрылась мурашками. Тугие горошины сосков заострились, приглашая коснуться их губами.
Облонский скользнул по мне потемневшим взглядом, и я едва осознанно подалась ему
Его губы впивались поцелуями в шею и плечи, щетина царапала нежную кожу груди, но я хотела еще. В те мгновения мне казалось — от него этих царапающих поцелуев всегда будет мало.
Его пальцы были везде — они ласкали и терзали, не давая ни минуты покоя, ровно до тех пор, пока я не начала подрагивать от возбуждения и сладкой истомы.
Его рука легла мне на низ живота, властно и уверенно, — и с моих губ сорвался тихий стон. Пальцы добрались до нежных губок и скользнули внутрь. Его рот продолжал дарить поцелуи моему телу, теперь дерзкие и горячие, от которых кожа горела еще сильнее. Пальцы сжимали нежную, словно бархат, плоть — то бесстыдно вторгаясь внутрь, то мягко надавливая, то властно сжимая. В карих глазах мерцало помешанное на торжестве наслаждение. Он упивался моими вздохами, рваным дыханием, а я… я горела в пламени. Желание — неприкрытое, настоящее — полыхнуло с такой силой, что я больше не контролировала свои чувства.
Казалось, я больше себе не принадлежу — только ему одному. От его откровенных ласк я растекалась на простынях горячим воском и бессильно сжимала тонкими пальцами покрывало.
Внизу живота и между ног что-то горело, сжималось в такт его ласкам, и я резко подалась вперед.
На несколько мгновений Облонский остановился.
— Ты потрясающая… — скользя жадным взглядом по моему обнаженному телу, хрипло проговорил он.
Властным движением руки провел по моим в беспорядке разметавшимся по подушке темным волосам и усмехнулся.
Я отвела глаза, ощутила, как вспыхнули стыдливым румянцем щеки, и скоро ощутила, как он резко заполняет меня собой, безвозвратно разрушая все восстановленные между нами барьеры. Сдавленно вскрикнула, дернулась, слишком поздно опомнившись, что с Облонским нельзя было этого допускать, но в ответ на мой беспомощный жест он лишь накрыл поцелуем мои горящие губы.
Он вбивался в меня все сильнее. Заполнял собой без остатка, будто расписывался собой на моем теле, и я растворялась. Для меня не было ничего слаще этой саднящей росписи. Наше дыхание сбивалось, я терялась в наслаждении, в пьянящем аромате его кожи, в его поцелуях и нашей обоюдной страсти, которая захватила и заполнила собой до самых краев.
Волна тепла прокатилась по бедрам и между ног, и спустя мгновение я сжалась вокруг него. Услышала его стон, низкий и сиплый, забилась под ним в экстазе, а потом обмякла в полном бессилии. Он вдавил меня в перину всем телом, опалил шею и грудь хриплым дыханием, коснулся коротким поцелуем моих губ и оставил лежать на простынях.
Мне казалось,
Глава 28. Маша
Ранним утром меня разбудил стук в дверь. Открыла глаза и непонимающе посмотрела по сторонам. Облонского рядом не было. Услышала, как он отпирает замок на двери и догадалась, что это водитель привез мне вещи.
Скоро мой босс вернулся в спальню с большим пакетом. Осторожно поставил его на комод и тихо ушел в ванную комнату.
Я села на постели. С головой захлестнуло раскаяние в ночной слабости. В голову стучались мысли — одна хуже другой. Что же мы наделали? Зачем я поддалась на очарование своего босса? Что мешало сказать ему «нет»? Как теперь смотреть в глаза тому, с кем предстоит работать?
Облонский вышел из ванной комнаты в одном набедренном полотенце, и я зависла. Его бронзовая кожа была слегка влажной. По шелковым волосам на груди стекали не успевшие высохнуть капли. Темные волосы были гладко зачесаны назад, и выглядел он после бурной ночи довольно свежо.
— Доброе утро, — я попыталась улыбнуться, и щеки вспыхнули предательским румянцем.
— Проснулась? — подмигнул мне он. — Давай в душ, и будем завтракать. Там принесли горячие аджарские хачапури. Не задерживайся, а то они когда остынут, будут не такие вкусные. Кстати, тебе привезли вещи. Как только позавтракаем, водитель отвезет нас в город.
— А что с рыбалкой?
— У Димы старшая дочка заболела ветрянкой. Жена сегодня ночью вернулась в город, и ему пришлось поспешно сворачивать свою вечеринку.
— А как же те девушки, что ждали его в сауне?
— Девушек пришлось отправить домой, — пожал плечами Облонский.
Я соскользнула с постели и заторопилась в ванную комнату. На самом деле, моему пониманию было совершенно недоступно, как можно отправить жену с детьми подальше от города, пригласить в сауну профессиональных шлюх, а потом, как ни в чем не бывало, улыбаться и вместе с женой измерять температуру дочке?
Хотя, какое мне дело до нашего сити-менеджера и его морали? Он вызвал спецназ, чтобы вытащить нас с Облонским из полного бандитов притона, и за это стоило быть ему благодарной.
Руки подрагивали, когда развязывала пояс на халате. Как я могла вляпаться в секс с боссом? Ведь было намного проще, когда он виделся мне музейным экспонатом. А теперь этот музейный экспонат расхаживает по спальне в одном набедренном полотенце и улыбается опасной улыбкой.
Стоп. Надо заглушить вопли совести и жить дальше. Каждая девушка имеет право на одну ночь с опытным и безумно красивым мужчиной, от одного вида которого у нее подгибаются колени. Пусть то, что случилось, останется в стенах этого домика. У каждого босса и его секретарши должна быть маленькая тайна. Такой совсем небольшой скелетик в шкафу, о котором никому не надо знать.