Его секретарша
Шрифт:
— Не знаю… — вконец растерялась я. — А какое это имеет значение?
— Ну, если сможете приручить нашего босса, я вам расскажу.
Настя опустила глаза. Я посмотрела на нее, на Божену, и поспешила покинуть отдел кадров. Они все здесь немного того?
Вернулась в приемную, села за стол, придвинула к себе чашку с остатками холодного кофе и понуро взглянула на дверь Облонского. Что ж, пришло время вскрыть коробку марципана, оставшуюся в наследство от прежней секретарши, и начинать заедать напряжение.
Отпила глоток кофе,
Что-то заставило меня приоткрыть ящик стола, в котором я прятала пионы от босса.
Внимательно осмотрела ящик. Ничего. И вдруг, на полу под столом заметила серебристую таблетку диаметром около четырех миллиметров. Она бы запросто уместилась в бутоне пиона. Видимо, выпала, когда я со скоростью света прятала цветы в ящик.
Позабыв про кофе, я наклонилась и подхватила непонятную серебристую штучку.
Оказывается, мой босс не совсем параноик и психопат.
Глава 39. Маша
— Владимир Николаевич… — осторожно приоткрыла дверь кабинета я.
Облонский сидел за своим рабочим столом, уставившись в экран компьютера.
— Что еще, Маша? — поднял на меня глаза он.
— Я, кажется, его нашла…
Подошла к столу и положила находку на стол.
— Он выпал под стол, когда я… пыталась спрятать от вас цветы…
Облонский взял жучок, повертел его в красивых пальцах, а потом резко встал со своего места и подошел к окну. Распахнув окно настежь, швырнул находку куда-то в сторону мусорных баков.
— Вы теперь меня уволите? — встала за его спиной я.
Босс повернулся ко мне. Он был так близко, что сердце снова заныло от неясной тоски.
— До тебя у меня в приемной работало три секретарши, — усмехнулся он. — Ни одной из них никто не дарил цветов. Никогда.
Что-то сжалось внутри. Вряд ли он меня оставит работать.
— Ладно, я… я поняла.
Отступила назад, к двери, намереваясь сбежать как можно скорее.
— Ничего ты не поняла, Маша, — покачал головой Облонский. Подметив намечающийся побег, резко схватил меня за запястье и привлек к себе.
Я распахнула глаза от страха.
— Почему ты меня отвергаешь? — касаясь ладонью моей щеки, хрипло поинтересовался он. — Там, на озере… ты ведь была совсем другой. Что случилось сейчас?
Я молчала. От его близости, от запаха его туалетной воды, кружилась голова. Ноги отчего-то стали ватными, и все тело пронзила странная дрожь.
— Ты испугалась, да? Чего, скажи на милость?
Он искал ответ в моих глазах. С нежностью касался подушечкой большого пальца моих губ, поглаживал плечи, спину, а я продолжала молчать. У меня не было ответа на его вопрос. Мысли мелькали — и тут же исчезали. Рядом с ним думать было невозможно. Все существо охватывала сладкая истома. И чем неистовее ласкали его руки, тем сильнее я тонула в горько-сладкой патоке.
— Я без тебя не могу… Совсем не могу, понимаешь? — обжигая губами мою шею, шептал Облонский.
А я… ощущала, как по коже летят восхитительные мурашки от его прикосновений, и тянулась ему навстречу. Обвивала руками
— Я тебя больше не отпущу, — обхватив ладонями мое лицо, уверенно проговорил Облонский. — Хватит с меня этого детского садика. Ты — только моя, ясно? Никаких больше поклонников.
— Если не отпустите, в вашей жизни тоже больше не будет других женщин, — смело заглянула в его карие глаза я. — Никаких! Особенно покупных!
Не знаю, откуда во мне взялась смелость, но он скользнул взглядом по моим губам, усмехнулся и прижал меня к столу.
— Конечно, не будет… Зачем мне другие, если есть ты?
Его язык дерзко скользил по губам и жадно врывался в мой рот. Руки неистово ласкали спину и плечи, забирались под блузку и обжигали нежную кожу прикосновениями.
Все тело пронизывала сладкая истома. Я обвивала его крепкую шею, запускала тонкие пальцы в его русые волосы, и таяла, окончательно потеряв способность мыслить. Хотелось только одного — вдыхать запах его кожи, прижиматься к его груди и чувствовать, как от его поцелуев и прикосновений по коже разлетаются волшебные мурашки.
Громкий стук в дверь в приемной заставил нас одновременно вернуться в реальность.
— Ох…
Я вздрогнула, оттолкнула Облонского от себя и быстро поправила блузку.
Он лукаво улыбнулся и коснулся пальцами моей щеки.
— Закончим наш разговор чуточку позже.
— Да, пожалуй…
Я смущенно кивнула и заспешила прочь из его кабинета.
— Владимир Николаевич у себя? — широко распахнув двери приемной, подозрительно взглянул на меня мужчина в строгом костюме. — У нас с ним встреча назначена на половину четвертого.
— Да, конечно, — стараясь выглядеть как можно собраннее, закивала я, но внутри все бушевало от смятения.
— Виктор! — распахнул дверь кабинета Облонский. — Заходи, я тебя уже заждался.
Мужчина просветлел. Протянул руку моему боссу, и скоро они скрылись за дверью кабинета.
Я выдохнула. Достала из сумочки зеркальце и принялась приводить в порядок свое лицо.
Как странно. Каких-то пятнадцать минут твоей жизни могут изменить все. Совсем недавно я была просто секретаршей Владимира Николаевича Облонского, а теперь лед тронулся, и я уже не представляю своей жизни без его объятий и поцелуев. Без его резкого голоса, без взгляда его карих глаз. Да кому я вру? Я ведь себя без него с той ночи на озере не представляю.
Облонский быстро отпустил своего посетителя. Проводил его до двери приемной и пожал руку на прощание.
Плотно прикрыл двери и развернулся ко мне.
— Собирайся, принцесса.
— Куда? — непонимающе посмотрела на него я.
На его губах заиграла обворожительная улыбка.
— Поехали, пообедаем где-нибудь для начала. А там придумаем что-нибудь. Сегодня снова короткий день, ты не забыла?
Я взглянула на производственный календарь.
— И, правда, короткий.