Его сезонная "жена"
Шрифт:
Губастая журналистка размахивала рукой, наполовину загораживая лунный пейзаж с русалкой и слова из ее рта вылетали заученными штампами. Прибил бы палитрой, честное слово.
К картинам пойди не мог три дня. Как люди не видят всей глубины, что он хотел передать?
Он привык быть один с котом. Нужно же о ком-то заботится и рассказывать планы на сегодня?
Вдруг, появилась она. Стрельников четко знал, что случайностей не бывает. И как говорила его ныне покойная и любимая бабушка: «Судьба и на печке найдет».
Он посмотрел в ее бледное растерянное лицо, обрамленное
Да, когда-то в студенчестве случилась первая любовь, но она решила, что увлечение «картинками» не принесет пользы и укатила с богатым женихом – иностранцем в одну арабскую республику.
Через много лет вернулась и вздыхала про неправильный выбор. Плакалась, что муж наигрался и завел еще две жены, помоложе. К тому времени, Егор стал известен и деньги на счету мог не проверять. Купил квартиру, но город на него давил и нагонял тоску. В планах было переехать подальше от суеты… Настойчивость бывшей девушки, только подтолкнула в правильную сторону.
— Как думаешь, какие цветы любит Зоя? — спросил он у перса, лениво точившего когти об диван. — Розы или лилии? А, может, крокусы?
Стрельников остановил палец на корзинке цветов с нежно-сиреневым оттенком и кипенно-белым. Повернул к своему коту экран телефона. Питомец моргнул, одобрив выбор. Художник тут же оплатил букет с доставкой, указав адрес обожаемой соседушки.
Он затаился, высматривая из-за шторы соседский участок. Заметил, что к Зоюшке приехали две женщины в гости. Обе были красивы, но Зоя лучше… И лучше будет всегда любой из самых прекрасных землянок. Потому, что сниться ночами. Потому, что он думает о ней постоянно. Желает, как ни одну из них.
Пришла любовь к Егору, откуда не ждали.
***
— Ты кого-то ждешь? — спросила Савицкая у Зои, услышав трель домофона.
— Нет. Не жду, — покраснела хозяйка по самые корни волос, подумав, что может прийти Егор.
Засуетилась. Неловко поднялась, чуть не опрокинув свой чай. Посеменила к двери под пытливыми взглядами собеседниц.
— Доставка цветов для Зои! — гундел аппарат.
— Они невероятные! А открытка есть? Как думаешь, от кого? — закидывали Зосю вопросами неугомонные подружки.
— Нет записки, — млела она, трогая пальчиками нежные цветы. Знала точно, что не от бывшего мужа. У Валеры на подобное фантазии не хватит.
— Ты, смотри на нее! — пихнула локтем Ольга Савицкую. — Цветет и пахнет…
— Давай, по-тихому свалим, — зашептала Тоня златоглазой брюнетке. — Думаю, скоро наш загадочный романтик объявится.
И оказалась полностью права.
Глава 33
У Кречета было три табу: напиваться до бессознательных глюков, приезжать к бывшей жене без предупреждения и не шастать по ночам, ибо после базы у него выработалась фобия. Валере из темноты чудились хищные желтые глаза зверей, готовые его растерзать на кусочки, кости острыми зубами перемолоть. Казалось, они смеются гиенами и копают когтями землю, орошая своей обильной бешеной слюной
Сегодня он нарушил все три правила разом. Валерию через десятые болтливые языки донесли, что Зойка встречается с мужиком — соседским художником. Говорят, он моложе ее и хорош собой… На днях, засыпал ее придомовой участок цветами. Но, вот уж гадство такое, что как в песне пелось, вообще не обеднел. Все эти составляющие снесли его самообладание и мозги напрочь.
— Зоя-а-а! За-й-а-а! Ты — шлюха-а-а! — он верещал, вцепившись в прутья ограждения, шатаясь, как сопля на ветру. — Шлюха, — сплюнул, попав себе на штанину.
В его понимании, бывшая должна сидеть и горевать по прожитым годам. Вздыхать, перебирая старые фото. Сплетничать с подружками и доживать свой век соломенной вдовой. Валера тоже горевал, между прочим! Правда, горе его было иного рода. Кречет забывался иногда в объятиях грудастой секретарши. Плакал ей в четверку, что жизнь не удалась и все могло быть иначе. Понимающая любовница вздыхала, и гладила его по редеющим волосам, со всем с ним соглашаясь. За отдельные премиальные.
Валера прекратил бы все аутотренинги с секретаршей, позови его Зося обратно. Не позвала. Нашла ему замену, рыжая стерва!
— Где твой трахаль? Пусть идет сюда-а-а… Да, ему… Ему, — тряс кулаком, представляя перед собой хлюпика, который тяжелее кисточки в руке не держал. — Навинчу-у-у…
— Я здесь, — ответил спокойно голос и из темноты вышел мужик, словно призрак оперы… Красивое лицо казалось бледным и как у упыря горели глаза, отдавая отблеском фонарей. — Ну, давай. Навинти, — наклонил голову на бок, рассматривая пьяного неадеквата со снисходительной противной улыбочкой.
Валера поежился. Вдали раздался лай крупной собаки, переходящий в протяжный вой. Коварное зелье, влитое в организм, не позволяло Кречету отцепиться от опоры. Для верности, он обнял вертикальный металлический прут под локоть.
— Набью тебе м-морду. Подходи, — стал размахивать свободной рукой и одной ногой, словно танцор балета у перекладины. Хмель в нем поднял бунт, подвинув на подвиги. Пусть только зойкин хахаль ближе подойдет и получит нокаут. Кречет его научит, как чужим бабам подкатывать!
Перед домом Зои вспыхнул свет, ослепив на короткий миг. Глаза, привыкнув рассмотрели женский силуэт. «Какая же она красивая. И больше не моя» — больно дернулось в груди. Всхлипнув, Валера слился с забором, обхватив, как любимое есенинское деревце. Его глаза слезились от нахлынувшей жалости к самому себе, грешному.
— Кречет, — донеслось недовольным женским грудным голосом. — Я сейчас полицию вызову и оплачу двое суток вытрезвителя. Какого черта ты орешь на всю округу, когда люди спят?
— Ты же меня любишь, — упрямо оттянув губу, он не хотел признавать поражение.
— Нет. Не тебя.
— Его? — мотнул головой. — Да? — вскрикнул истерично. — Пусти, меня, Зойка. Я все тебе прощу, — его лицо пробовало сплюснуться и пролезть между прутьями решетки. — Пусти, — сложил губы, как рыбка и жалобно пустил слезу.