Его сильные руки
Шрифт:
– Боюсь, я сделала из себя посмешище, дядя. – Она смахнула слезинку со щеки и стала медленно спускаться, опустив голову и глядя под ноги.
Когда она сошла вниз, Реджи протянул ей свой белоснежный платок – их у него всегда было в избытке на любой случай жизни, – после чего обнял за плечи и отвел в библиотеку, где усадил в массивное кресло перед камином.
Пока он наливал им шерри из хрустального графина, стоявшего здесь же на столике, Энни использовала дядин платок по назначению. Она немного поплакала, сердясь на себя за эту слабость, после чего вытерла глаза и громко высморкалась. Реджи
Реджи внимательно наблюдал за ней, как больничная сиделка, следящая за тем, чтобы пациент выпил рыбий жир до последней капли. Наконец он уселся на стул напротив и, положив ногу на ногу, сам отхлебнул изрядную дозу в чисто медицинских целях.
– Ну вот, моя девочка, теперь, надеюсь, ты чувствуешь себя лучше. Хочешь поговорить со мной?
– Да, конечно. Но я должна начать с признания. – Энни виновато взглянула на него.
Она рассказала Реджи все по порядку о том, как выбралась из дома, пошла на площадь Конго, а потом решила вернуться домой пешком, потому что не нашла кеб. Он изредка прерывал ее вопросами или тревожными восклицаниями.
Когда в своей истории она добралась до инцидента с пьяным бродягой, Реджи вскочил с места, пылая от негодования:
– Где этот мерзавец? Я вызову его! Я… я его…
– Не нужно, в этом нет необходимости. – Она взяла его за руки с невольно сжатыми кулаками и усадила обратно. – Он ничего не успел сделать. Даже не поцеловал меня. Мистер Делакруа случайно проходил мимо и подоспел вовремя, чтобы меня спасти.
– Делакруа? – Услышав это имя, он успокоился, но очень удивился: – Но я не понимаю, как он спас тебя? У него был пистолет?
– Делакруа не стрелял в него.
– Просто припугнул?
– Нет. Он ударил его, и тот потерял сознание.
Реджи раскрыл рот от изумления.
– Странно, – заявил он, придя в себя от шока. – Никогда бы не подумал, что этот молодой человек в состоянии ввязаться в уличную драку. Это характеризует его с лучшей стороны. Я глубоко признателен ему, и мне хотелось бы поблагодарить его. Я полагаю, он проводил тебя до дома? А потом, вероятно, не захотел, чтобы его увидели, и поспешил домой переодеться и принять ванну. – Реджи старался удержаться от улыбки. – Представляю, в каком он был виде! Наверное, его кружева и кольца веером разлетелись вокруг, а?
– Нет, дядя. Мистер Делакруа нокаутировал этого человека одним ударом в челюсть. – Она печально улыбнулась. – И ни одно из его кружев даже не помялось.
– Боже мой! – Лицо Реджи озарила улыбка. – Мне всегда нравился этот юноша, но я не мог понять почему. Теперь я понимаю. Он обладает практической смекалкой. Должен заметить, что он оказал тебе невероятную услугу. – Реджи вдруг нахмурился и поник всем телом.
– Что с тобой, дядя?
– Энни, ты ведь могла пострадать. Милосердный Боже, тебя могли…
– Изнасиловать. Да, я знаю.
– Не представляю, как мы вообще можем выразить ему свою благодарность, – покачал головой Реджи.
Энни решила не разрушать восторженное настроение дяди рассказом о любовных поползновениях самого Делакруа. Сначала
К тому же она понимала, что Реджи будет вне себя от ярости, потому что не сможет понять ее собственной роли в этой любовной сцене. Она сама до конца ее не понимала.
– Я очень устала, дядя. Мне нужно прилечь и отдохнуть.
– Конечно же! – Он вскочил, немедленно преисполнившись заботливости. – Если бы я знал, какой ужас тебе пришлось пережить, то немедленно отправил бы тебя в постель. – Он взял ее под руку и повел к двери.
– Превосходно! – Энни весело хохотнула. – Я в полном порядке, так что горячая ванна и получасовой сон окончательно поставят меня на ноги.
– Ты пережила серьезное нервное потрясение. Я думаю, тебе стоит пообедать в постели и оставаться наверху до завтрашнего утра…
– Нет, это невозможно. К обеду должен прийти Джеффри, и я должна повидаться с ним. Не хочешь же ты, чтобы я принимала его в своей спальне, а?
– Господи, да я терпеть не могу, когда он сидит рядом с тобой в гостиной! Энни, не упрямься. Сделай хоть раз так, как я прошу.
– Я часто делаю так, как ты просишь. Но сегодня не могу. Помни, что я взрослая женщина и способна сама принимать решения, даже если они окажутся ошибочными. Ты можешь советовать мне, но не диктовать свою волю.
– Хорошо, больше не буду, – хмыкнул Реджи. – За исключением тех случаев, когда ты вознамеришься предпринять что-нибудь, к чему я не могу отнестись с одобрением. Скажи, ты не возражаешь, если я провожу тебя в комнату? Простишь своего старого дядюшку за излишек внимания?
– Если хочешь и силы позволяют тебе, ты даже можешь отнести меня наверх на руках, – улыбнулась она.
– Ха! Я вряд ли на такое способен. А вот Делакруа… Я начинаю думать, что этот человек способен гораздо на большее, чем мы привыкли о нем думать.
В глубине души Энни согласилась с ним.
Позже, лежа в горячей ванне, от которой шел душистый травяной пар, она постаралась разобраться, почему ее так тянет к Делакруа. Как и прежде, она пришла к выводу, что это всего лишь физическое влечение. Ей по-прежнему неприятны его надменность, самовлюбленность и лень, его манера ухаживать за женщинами… Ей не нравятся его представления об этике и морали, его политические убеждения. Энни не смогла бы найти с ним общий язык ни по одному из этих вопросов.
Правда, иногда он проявляет некоторое человеколюбие: спас ее сегодня днем, с искренним чувством рассказывал о своей семье на кладбище, проявил хороший вкус в выборе любовницы и, похоже, обращается с ней как с настоящей леди. Однако он всегда умудрялся разрушить приятное о себе впечатление какой-нибудь отвратительной выходкой.
Энни тяжело вздохнула и выжала мыльную пену из губки на торчащую из воды коленку. Обезоруживающая правда заключалась в том, что, несмотря на вызывающие, грубые манеры, Делакруа обладал внешностью и фигурой сексуально привлекательного мужчины, который умел восхитительно целоваться. И природная, «примитивная» сторона ее сущности отвечала на его ласки и поцелуи, невзирая ни на что.