Его слабость

Анина Татьяна

Ветер поднимался и разметал лошадиные гривы, и мои волосы.

– Дождь будет, – сказал Лёша, – надо крышу на сеновале залатать.

– Зачем? – недоумевала я.

– Чтобы не сгнило, – не понял, что такого.

– Так ты…, – я остановилась и заглянула ему в глаза. – Ты лошадей всё-таки подкармливаешь.

– Они сами приходят, – рассмеялся Лёша и отделился от меня, сгрузив рюкзак.

В дом я не вошла. Постояла в предбаннике, глядя на страшную тёмную лестницу, ведущую на чердак.

Решилась.

Медленно по скрипучим

ступенькам поднялась наверх. Там было темно, и была ещё одна дверь. Напряжённо я открыла её.

Очутилась на чердаке, как в отдельной комнате. Думала увижу старые вещи, но кроме потёртой детской кроватки с погремушками, ничего из вещей не было. Голые доски над ними бельевые верёвки с прищепками. А я бельё на улице развешивала. У стен на лесках висели ароматные пучки трав.

– Соня! – позвал меня Лёша.

– Лёш, тут травы! Давай, чай заварим.

– Да они старые. И я ничего не понимаю в них.

– Зато я понимаю, – хоть в чём-то я его уделала.

Улыбнулась и стала собирать пучки для травяного чая.

Стемнело быстро. Пошёл дождь. И мы с Лёшей перед сном, под светом керосиновой лампы, пили травяной чай и наслаждались вкусом тушёной капусты.

***

По стёклам барабанил дождь. Теплился огонёк в керосиновой лампе у дивана. И в полутьме мужчина снимал с меня сарафан. Он проезжался ладонями по шее, потом по груди. Его горячий нежный рот припадал к соскам. Собирал груди вмести и елозил по ним своей щетиной, облизывал и ласкал.

Жаркие поцелуи спускались ниже, а ладони поддерживали спину, опрокидывая меня на кровать, что уже пропиталась нашими запахами, и была нашим семейным ложем.

Острый язык вошёл в ямку пупка, затем ниже. Руки раскинул мои ноги, пальцами раздвинул половые губки и подержал их открытыми. Потом лизнул от входа в лоно до клитора. Возбуждённый бугорок всосал и стал играть им.

Я только рукой прикоснулась к его спине, делая знак, и Лёша перекинулся через меня, подставляя к моему рту, наполненному слюной свой твёрдый член. Я обхватил орган рукой и провела вверх-вниз. Лизнула по всей длине и аккуратно ввела в рот, услышав, как простонал мой муж.

Он делал неглубокие поступательные движения вглубь, а сам ввёл в меня палец. И я изогнулась, запрокидывая голову назад, заглотила член, как можно глубже. Не с первого раза он вошёл полностью, но я постаралась. Мне было так приятно, возбуждение накатило, а в такие моменты, я готова на всё.

Я кончила без предупреждения. Разум затуманился, и я пропала на время из реальности. Только почувствовала, как жжёт горло горькая сперма, как выходит пульсирующий орган из горла, головка проезжается по языку.

Но это не всё. Я точно знала, что будет ещё.

Секс в этот вечер был лилейным. Мужские ладони блуждали по моему телу. А я цеплялась за жёсткие ягодицы мужа, прижимая его к себе, как можно ближе. А потом мы сменили позу. И я услышала любимое: «бампер» от Лешего. Он брал меня сзади,

охватывая мою попу. Вдалбливался со всей силы, вызывая у меня крик.

Схватил за волосы, прогнул в пояснице и накренился.

Теперь я хорошо изгибалась. Тренировка.

Больно за волосы держал, лизнул в ухо:

– Не вздумай худеть, зайка, – рыкнул Леший и продолжил меня трахать с неистовой силой, пока с рёвом не кончил.

А потом, сплелись телами и уснули под одним одеялом, убаюканные шумом дождя.

7

Тот, кто умеет шить на ножной машинке, сядет за руль и поедет. Тут главное педали правильно нажимать и знать, где какая. Мне повезло безмерно – у Лёшки автоматическая коробка передач.

Способность к обучаемости мне присуща. Я погрузилась в дикий восторг и медленно ехала по дороге сквозь лес. Наслаждаться прекрасной природой было некогда, потому что была очень сосредоточена. На ходу училась показывать повороты, включать щётки и опрыскивать лобовое стекло водой. Запоминала кнопки и рычажки. Ехала задним ходом, и у кювета училась парковаться, когда надо было влезть между Лёшей и корягой.

Однажды мою подругу Марту решили научить водить машину. Взялся за дело её очередной отморозок. С тех пор Марта наотрез отказывается садиться за руль и вообще в машине ездить. Рассказывала, что орал на неё. Но думаю, без рукоприкладства не обошлось.

А Лёшка хмурился, руководил. Так всё доступно рассказывал, что я уже водила смело через двадцать километров.

Мы не поехали сразу в деревню, вначале покрутились, по трассе проехали. Заглянули на бензозаправку, где я, пританцовывая, училась заправлять бак.

Аккуратно выезжала с заправки, всё делая правильно. Мой учитель меня хвалил. И я в крайнем правом ряду ехала неспешно, запоминая все дорожные знаки, которые встречались нам на пути.

И тут меня посетила мысль, что я не хочу от Лёшки сбегать. А ведь так норовила удрать в первые дни.

Меня даже не тянуло его убеждать, что надо вернуться в город или на крайней случай, в посёлок. В посёлок нам нельзя, однозначно. Там, после драки, скорей всего, Лёшку ищут.

– Сонюшка, давай сразу решим, что покупать будем, – наморщился Лёшка, когда я заехала в деревню и остановилась у первого продуктового магазина.

Здание было из белого кирпича с решётками на окнах. Люди деревенские ходили. Машины встречались. Но такая дорогая тачка, как у Лёши, привлекла внимание.

Был уже вечер и солнце за домами клонилось к закату, освещая мир кроваво-горячим светом.

– Чай, сахар, – я начала перечислять и осеклась.

Сколько я сижу на капуте и морковке? Неделю? Две недели?

Я не взвешивалась, но хотелось бы результат закрепить.

– Что ещё можно? – спросила я, с надеждой глядя на своего инструктора-волшебника, который жёстко взялся мои мечты выполнять.