Его сладкая месть
Шрифт:
Если до этого я жалела о том, что ее муж улетел на конференцию в Европу и не сможет мне помочь сию же минуту, то сейчас уже радовалась, что Димки нет. Я его побаивалась. У него и у новой версии Алекса Крейна был одинаковый взгляд: пронизывающий, темный, выбивающий почву из-под ног и вызывающий чувство паники и дезориентированности. И если собрать отрывочные сведения из того, что говорит о своем втором муже Юлька, это просто дьявол во плоти. Такой же, каким стал мой Александр пять лет спустя…
— Ну подумай сама, что ты предъявишь полиции? Я позвоню полковнику Шнурову, когда
— Но этот паренек мне сам сказал!
— Паренек, который всегда угощает тебя кофе за свой счет и расцветает, когда ты к ним заходишь? Марин, да когда я запала на Димку еще в свои студенческие годы, я готова была драконов придумать, чтобы удержать его внимание. Мне даже по хрену было на его заскоки. Нет, смотри, мы можем, конечно, прижать этого мальчика. Прямо сейчас дать «фас» полиции. Если об этом попрошу я, боюсь представить, какими методами его будут допрашивать. Он в убийстве Кеннеди признается. Ну а потом что? Беспредел полиции в связи с именем мэра? Хочешь такой участи для человека, который всего лишь хотел тебе понравиться?
— А записки? Когда у меня нашли паленые бренды, которых у меня отродясь не было, он прислал букет. Вот, смотри! Я думала, в названии опечатка! А спички? Ну как не понять?
— Предупреждаю, Марин, привлечь Алекса не выйдет. Я навела вчера справки. Боюсь, с ним не станет связываться даже Дима, особенно перед очередными выборами. Связь олигархов и политики всегда тесная. Против таких людей не идут, понимаешь? Он был как мой покойный муж. Из тех, кто дергает за нити сверху. Скажем так, твой Крейн еще недостаточно сделал для того, чтобы можно было предъявить. А зная таких людей, он будет максимально осторожен, и крайней выйдешь ты.
— Что ты предлагаешь? — я залпом опрокинула шот, скривившись от горечи. — Меня что, некому защитить? Я что, должна буду на все согласиться, пока он не сжег мою квартиру и дом моих родителей?
— Хорошо мужик от тебя голову потерял, если пошел на подобное. Давай так, ты сейчас признайся сама себе, что при всем желании вновь сойтись с Крейном тебя стопарит гордость. Ты не понимаешь, для чего он это делает?
— Понимаю! Он хочет уничтожить меня! За то, что я однажды сама от него ушла…
— А как по мне, твой Алекс этими проделками протягивает тебе руку помощи. Дает возможность обойти гордость. Чтобы ты сняла с себя ответственность за собственное согласие. Поверь, как только ты согласишься, все твои неприятности с налоговой закончатся. Сгоревший товар чудесным образом возместится. И хватит делать вид, что ты не хочешь снова оказаться в его руках!
— Не так я этого хочу! — размазывая по щекам слезы какой-то наигранной, словно притянутой за уши безысходности, ответила я. — Я готова была даже признать ошибку. Сказать о том, что к нему чувствую и никогда не переставала, но Алексу уже ничего этого не надо! Ему нужна не я, ему нужна власть!
— Мужчина такого уровня может демонстрировать свою власть где угодно и на ком угодно. Поэтому ему нужна власть только над тобой. Он когда-то дал тебе целый мир. Отдай ему этот
— Юль, ну если бы все было как-то иначе… не два пальца в пол и «соси». Никаких подстав и сгоревшего магазина! Он ненавидит меня, и что бы я не чувствовала, мне просто страшно…
Юлька сцепила руки в замок, пристально глядя на меня.
— Сейчас успокаивайся и езжай домой, выспись. Три часа ночи! А потом выходи с ним на связь и требуй откровенного разговора. Без угроз и претензий. Да, и не смотри на меня так, заяви о своих опасениях и дай понять, что согласна. Что страх останавливает.
Когда мы с моей подругой перестали понимать друг друга? Когда она перешла на темную сторону с подобными советами? Я опустошенно выдохнула и опустила голову на грудь.
— Сдаться с потрохами? Пусть знает мои болевые и лупит по ним? Юль, он рассмеется мне в лицо, если я признаюсь, что мне страшно. Он только этого и ждет! Какие переговоры с психами?
— Если рассмеется, тогда будем думать, что делать. Но пока это твои догадки. Попробуй спрятать иголки и конструктивно поговорить. Но для начала надо все же выспаться.
Я закрыла глаза. Страх плясал внутри, заворачиваясь в причудливые фигуры, и от этого танца в моей голове происходило что-то странное.
Сердце учащенно билось. То, что я приняла за любопытство, трансформировалось во что-то сильное, будоражащее, запретное, заставляющее кровь кипеть, а все тело — вибрировать натянутой струной.
Юлька права. Хватит пить. Я в каком-то странном неадеквате. И уехать стоит хотя бы для того, чтобы мы не поссорились с Юлькой. Я решила, что она меня не понимает, хотя было странное чувство — не просто понимает, знает точно, о чем говорит, как будто читает мысли и намерения Крейна. И если это так, я еще не проиграла. Возможно, мне удастся изучить бывшего возлюбленного, а нынешнего врага так хорошо, что я сама буду иметь над ним власть.
— Все будет хорошо, — уверенно заявила моя подруга на прощание, и в ее глазах мелькнули лукавые огни. А саму как будто унесло в легкую, тревожную задумчивость, с улыбкой на губах. Она вспоминала о чем-то своем.
Глава 11
Проснулась я поздно. Сон был крепким и беспробудным. Пробежку пропустила, потому что волнение достигло апогея, стоило мне открыть глаза.
И было, отчего. Смс от Алекса. Я собралась с духом, несколько раз зажмуривая глаза, пока решилась его прочитать.
«Ты же понимаешь, что дальше будет только хуже. Я не остановлюсь, пока не получу твое согласие».
Если бы он был мне безразличен и ненавистен, я бы побежала в полицию предъявлять телефонную угрозу так, что сверкали бы пятки. Даже понимая, что против такого лома нет приема даже у СБУ и мирового правительства.
Я так верила в наш конструктивный диалог? Или не могла признаться самой себе, что до безумия тянет к нему снова, несмотря на жестокие рамки… особенно с такими рамками! Так или иначе, я сглотнула ком в горле. Пальцы не дрожали, когда я отбивала текст по сенсорным клавишам: