Его сладкая месть
Шрифт:
Слова не успели напугать. Мой рассудок стремительно сорвался вниз, в пропасть, отдавая престол чистой похоти и безумию. Я не успела ничего понять — меня вновь и вновь пронзило этими разрядами, когда я ощутила, как Алекс без долгих прелюдий раздвигает мои ноги коленом еще шире, прогибает ладонью поясницу и насаживает на свой член.
Выскользнуть или вжаться в стену я бы сейчас не сумела. Даже прозвучи приказ. Ощущала, как большой член Алекса заполняет меня внутри, и сдерживала рвущийся из горла стон удовольствия.
Но давать мне прочувствовать фрикции и делать этот так, как раньше,
Этот неистовый ритм скрутил мое желание в спираль внизу живота. Каждый толчок и вздох Крейна за спиной отдавался сладким разрядом во всем теле. Он как будто накрыл меня собой, не давая ни малейшего шанса вырваться из оков своей бешеной энергетики и тем самым спастись. Но я едва ли понимала, что происходящее сейчас имеет цель унизить меня сильнее. Мне хотелось лишь одного — чтобы это не заканчивалось. Пусть грубо, пусть завтра я не смогу ходить от легкой боли, только бы не потерять чувство нашего единения и не вернуться в его лютый холод.
Неосознанно я толкнула бедра навстречу, стараясь поймать ритм, который вознесет до экстаза. В ответ на мою вольность последовал шлепок, но я не остановилась. Я едва его заметила. Осознание, что я сделала что-то недопустимое, пришло лишь тогда, когда Алекс остановился, сжав мои бедра и не двигаясь.
— Еще раз — и я спущу с тебя шкуру. Двигаться будешь по приказу, поняла меня?
Даже это меня не напугало. Максимум — заставило прислушаться. Плевать. Пусть это будет его игра. Я не хотела, чтобы она заканчивалась.
Мой лоб, вжатый в мрамор колонны, пылал то ли от стыда за свою реакцию, то ли от трения. Алекс толкнулся вперед, вызвав внутри сладкую боль, затем снова и снова. На спине вступила испарина. А я закусила губу, всем телом стараясь застыть и не поддаваться на самую сладкую и восхитительную провокацию.
Едва внутри сжималась тугая пружина приближающегося оргазма, Алекс останавливался, шлепком либо словесной угрозой заставляя замереть и не двигаться. В голове помутилось. Влага стекала по внутренней стороне моих бедер, выдавая без слов абсолютную капитуляцию. Я не понимала своих чувств. Знала одно — пусть лучше рухнет мир, чем наша эротическая схватка прекратится.
Я уже едва стояла на ногах. Ныла спина, заведенные за голову руки, а я не замечала. Но каждый раз, когда я была близка к тому, чтобы взорваться оргазмом на члене Крейна, он останавливался, и все начиналось по кругу.
Откуда в нём было столько выдержки и почему я капитулировала почти сразу? Но я уже не разделяла, где клокочущее в крови удовольствие, а где боль от резких толчков и трения. Не чувствовала, что по моим щекам катятся слезы, а из горла рвется крик. Лишь попыталась поймать ритм, когда движения Александра усилились, дыхание участилось, и его сердцебиение стало ощущаться моей кожей. Я отчаянно цеплялась за удовольствие, которое у меня отнимал сам дьявол во плоти, при этом продолжая вбиваться в меня тело со сей силы, рвать и трахать так, что я забыла на хрен собственное имя.
Мрамор колонны давно был нагрет теплом моего тела. Тела, которое уже мне не принадлежало.
Толчок. Пауза. Снова толчок, задевая сверхчувствительную точку. Закусив соленые от слез губы до крови, я попыталась шагнуть навстречу своему удовольствию… но не успела.
С утробным ревом довольного Хищника Крейн резко вышел из меня, оставив зияющую пустоту. Если бы он позволил мне сомкнуть ноги или коснуться себя пальцами, я бы тотчас же забилась в судорогах оргазма прямо на полу, у его ног. Но Алекс мне этого не позволил.
Я задрожала от отчаяния и бессилия, ощущая, как тугие и горячие струи спермы бьют по моей покрытой испариной спине. Едва не взвыла, услышав сладострастные стоны мужчины за спиной. Он как будто показывал мне, чего именно я оказалась по его воле лишена, тем самым демонстрируя свою абсолютную власть.
«А я?» — хотелось закричать, вцепиться в его шею, требуя сию минуту отдать мне то, чего мог лишить только конечный садист и полный отморозок. Но я промолчала. Осталась стоять в той самой позе, в которую мой оживший кошмар меня поставил, глотать слезы бессилия и внутренне содрогаться от злости.
Тело как будто сковывало холодом. Так быстро, что прикоснись ко мне Крейн сейчас, чтобы довести до разрядки пальцами — отшатнусь, сжав зубы от неприятия. Но даже этого он не счел нужным делать.
— Можешь выпрямиться. — Шелест одежды, звук застегиваемой ширинки. — Глаза в пол и за мной.
Я безвольно уронила затекшие руки вдоль тела, отметив новый элемент — два стальных литых браслета на запястьях. Что это? Там датчики? Или Крейн решил сделать на мне отметку при помощи такой вот грубой бижутерии?
Я долго буду задавать себе вопрос, почему сразу не догадалась о том, что именно красуется на моих запястьях. Потому что просто не могла представить себе всю глубину того кошмара, через который меня вознамерились протащить. В Юлькиной комнате боли такого не было, или я не заметила. В секс-шопах продавался совсем иной ассортимент. Да и была в самых настоящих стальных оковах надобность теперь, когда я пришла практически по собственной воле?
Ноги не слушались. Но когда Крейн замер и с какой-то иронией во всей позе и повисшей тишине протянул мне руку, я сделала вид, что не заметила ее. Шла следом, даже радуясь, что мне запретили смотреть по сторонам и в его бесчувственное лицо, чувствуя, как кожу на спине стягивает от спермы Крейна. Это было что-то за гранью. Я почувствовала себя даже не бесправной шлюхой, а вещью, о которую можно вытирать не только ноги.
— В душ. У тебя десять минут. Сделай все. Что необходимо, потому что до утра у тебя такой возможности уже не будет, — равнодушно произнес Алекс, подталкивая меня к двери и демонстративно усаживаясь в кресло.