Его Величество Авианосец
Шрифт:
Противник не встретился. До рубки доковыляли за полчаса.
– Ну, доктор, показывайте, что именно мы должны «отсобачить», и погрузить в корзины! – корзины, идиотские плетёные конструкции из кевларовых прутьев, ничего, конечно, не весили, но раздражающе болтались за спиной чёртовых скафандров наподобии рюкзаков, заставляя то и дело оглядываться – не отвалились ли.
– Тэк-с… Ну, во-первых, вон тот системный блок. Нет, тот, что правее. – док сердито ругнулся, когда Билл протянул было руку к стоявшему на рабочем столе плоскому ящику. – Это – похоже, принтер.
Сказать, чем именно док руководствуется, определяя, кто из глухих, не то – металлических, не то – пластиковых коробок – принтер, а кто – системный блок, Билли-бой затруднился бы. Поскольку не видел между ними никакой разницы. Ну, кнопки и индикаторы на панелях, ну, какие-то щели и отверстия…
Ну и что?! Совсем они не напоминают привычные, земные. Однако – грузить заказанную дрянь всё равно надо.
Билл сосисками пальцев исхитрился-таки отсобачить защёлки, и отсоединил два из трёх кабелей, соединявших «системный блок» с остальным «добром». Провода тянулись и по столу, и под столом, и к другим столам – по полу. Третий кабель вылезать из ящика напрочь отказался.
Ага, ты так, значит, с нами!..
Билл проследил кабель до чего-то вроде розетки питания, и вынул из неё вилку – до боли похожую на стандартную. Надо же…
Вот: стало быть, это – сетевой шнур. Питание, то есть.
А нехило он начинает разбираться в логике инопланетян.
Если только она есть.
– Всё равно – придётся всё это обработать. Потому что чёртова студня для исследований у нас больше чем достаточно, а Матсу уже ничем не поможешь.
– Ну хорошо. – видно было, что генерал колеблется, – А это – не опасно? Вдруг, как вы говорите, доктор, присутствие паров воды скажет этому… Этой штуке – что можно нападать снова. Так, как оно нападало когда-то?
– Опасно-то оно опасно… – док и сам не горел энтузиазмом, – Но работать-то надо! Если когда и выявлять какие-то опасные тенденции поведения – так лучше сейчас, пока эта тварь сидит в конкретно изолированном бронированном блоке.
– Да, с этим – согласен. Ну хорошо. Приступайте.
Доктор повернулся к Питеру Коллинзу:
– Одевай!
Приказ начальства вряд ли пришёлся лаборанту по душе. Но остальные помогли ему залезть в громоздкий скафандр высшей защиты. Поёрзав там, Питер буркнул:
– Чёрт. Поссать забыл.
– Ничего – можешь делать это прямо там. Автомойка потом всё почистит.
Свирепый взгляд через бронестекло сказал доку, что думает о нём вообще, и системе автомойки в частности, его лаборант. Разумеется, забывший расстегнуть штаны чёртова комбеза из позапрошлого века.
– Открывайте первую.
Дверь открыли.
– Закрывайте.
Только убедившись, что дверь надёжно заперта, док разрешил открыть вторую дверь тамбура. А затем – и третью.
И вот Коллинз с громоздким самодельным излучателем в реках стоит над тем, что когда-то было перспективным молодым человеком с амбициями, а сейчас превратилось, причём – вместе с большей частью одежды – в горку полупрозрачного желе: синтетику,
– Начинай!
Питер включил излучатель, и повёл раструбом по куче.
Сперва эффекта видно не было. Затем вдруг студень пришёл в движение, и очень быстро на пути луча оказалась пустота: всё «тело» врага растеклось в стороны! Да как резво! Коллинз выругался. Док – тоже:
– … его мать! Сделай луч шире! И начинай прямо от своих ног!
Питер отключил оружие, чтоб отрегулировать. Этого противнику оказалось достаточно. Поднявшаяся горой выпуклость плюнула большим сгустком зелёной липкой массы. И эта «блямба», как обозначил её Мангеймер, принялась быстро облеплять, затекая во все щели и поверхности того, что приняла за «существо».
Буквально через три секунды весь скафандр оказался покрыт тонким, но, как казалось наблюдателям, равномерным, слоем студня. Питер, вертясь на месте, теперь ругался куда цветистее. Но по части ругани доктор превзошёл даже его:
– … ! … … б…! Вот же …! Ладно – к делу. Питер! Включи чёртову пушку, и продолжай обработку на максимуме! Направь на себя, и води лучом прямо по скафандру!
Пушка заработала: Питер и правда – водил её лучом по поверхности скафандра, и стало видно, как под действием излучения чёртов студень отваливается слоями и ошмётками. Побелевшими, и уже неподвижными.
– Ага, наблюдаем скоагулировавшие фрагменты! Значит – мощность луча достаточная.
– Нет, док, не достаточная! Для полной гарантии нужно, чтоб эта тварь сгорела в пепел! А так – сами знаете! Сама себя же и сожрёт, и восстанет – как феникс!
– Чёрт. Похоже, ты прав, парень. Продолжай работать.
«Обработать» свою спину Питер не смог. Зато от души прожарил всё то, что оказалось на полу – превратив-таки в вожделенный пепел.
– Обработай весь пол, подошвы, и отойди в дальний угол. Запускаем Лэрда.
Лэрд Милнар, следующий лаборант был вооружён уже несколько другим оружием: боевым огнемётом. А поскольку скафандры пламени не боялись, парочка обработала друг другу всё, что было возможно: от макушек до рифлёных подошв ботинок. Особенно Лэрду пришлось потрудиться над излучателем: уж больно много щелей и потаённых местечек оказалось на самодельной конструкции. Док буркнул: «Чёрт. Придётся менять все провода. Изоляция – тю-тю!..». Затем скомандовал:
– Сидите там ещё полчаса. Я включу аэрозоль.
Когда аэрозоль наполнила помещение, повиснув в воздухе густым серым туманом, док скомандовал:
– Закрыть глаза! Зажигание!
Всё-таки – боевая аэрозоль недаром была запрещена совбезом ООН: стена огня, полыхавшего несколько секунд так, что даже сквозь светофильтры смотреть было больно, сказала о том, что если кто и выжил внутри помещения до этого, теперь-то точно: обуглился в подгорелые шкварки.
От лаборантов, пытавшихся, конечно, хоть краем глаза взглянуть, что это бушует вокруг них, слышались только междометия: «Ух ты!», «… твою мать!», и «Вау!»